Я с оглядкой, крадучись, проникла к себе. Потянула, было, тумбочку к двери. Но решила, что баррикада не поможет. Запоздало захотела спуститься в квартиру Вика, там наверняка не достанут, но струсила перед тревожной ночной пустотой лестницы. Я не включала свет, не ела, не мылась. Ощупью нашла подушку и одеяло, стянула ботинки, куртку и рухнула на диван. Немного поплакала, побубнила, что не все люди сволочи, а только некоторые, и заснула с мыслью: «Только бы не заболеть. Принять бы ударную дозу аспирина для профилактики. Принять бы»…
Глава четвертая
Позднее утро застало меня врасплох. Я проснулась в сентиментальном и человеколюбивом вчерашнем настроении, но была совершенно не готова к появлению на улице. Мышцы, как ни странно, требовали нагрузки. Подростком я стеснялась того, что при бурных переживаниях, в том числе горестных, не теряю аппетита и потребности бодро шевелиться. Скорее наоборот. А мне так хотелось легко оттолкнуть от себя тарелку с немыслимой вкуснятиной, упасть в кресло, рывком запрокинуть голову и сначала безвольно бросить руки на подлокотники, а после нервно вцепиться в обивку подрагивающими пальцами. Ни разу не получилось. И сейчас меня тянуло носиться по мокрому асфальту до седьмого пота. Однако заставить себя покинуть квартиру я не могла. Навязчивая мысль о неравенстве – меня похитители видели и узнают, а я их нет – постепенно доканывала. Глаза обосновались на мокром месте. «Тебе необходимо пробежаться, никто не станет нападать на человека засветло», – уговаривала я себя по обыкновению вслух. И не поддавалась на уговоры.
Вряд ли мне удалось бы не шарахаться от незнакомцев. А нестись зигзагами по людным тротуарам было, по меньшей мере, глупо. Как назло признаков простуды или другого недомогания я не обнаружила, хоть и старалась. «Они отлично осведомлены о том, где ты живешь, – снова принялась я за себя. – Надо будет, здесь достанут. На воле хоть народ суетится. А дома ты одна. И вообще, тебе за продуктами в магазин нужно. Долго ты намерена не ступать за порог»? Тут начался полный разлад между телом и разумом. Обычно до пробежки, гимнастики и душа я в кухню не вхожу, дабы не соблазниться кофе и сигаретой. И вдруг, не смотря на протесты сознания, ворвалась туда, проскочила мимо кофемолки и кофеварки, выхватила из навесного шкафа банку растворимой отравы, которой стараюсь избегать и держу исключительно ради друзей, которые без нее не жильцы, бухнула в чашку две ложки гранул, залила холодной водой из чайника, залпом выпила половину и затянулась крепким табаком Измайлова. Хорошо, что не выбросила отнятые у него во время жестокого бронхита сигареты. В горле запершило, желудок свело. «Нельзя быть рабой привычки к здоровому образу жизни, – сообщила я себе сквозь сухой кашель. – Видишь, ты уже не в состоянии принять на грудь то, что свободно принимает большая часть человечества». Обреченно допила кофе, досмолила сигарету и, искренне уверенная в невозможности оздоровительного бега после подобной подготовки – сердце не выдержит –