– Скажешь тоже – стукануть. Хочешь, чтоб я вообще выпускные экзамены завалил? Пусть уж лучше остается как есть. Глядишь, к экзаменам оттает.
– Что за разговоры на уроке! – перебила нас Монтана. – А ну вышли оба из класса!
Мы с Генкой сгребли учебники и выкатились в коридор.
Последним уроком была физкультура. После появления моего старого приятеля Толика Митрохин как-то разом присмирел. В раздевалке даже не взглянул в мою сторону. Но во время самого урока не сдержался и все-таки решил меня задеть.
– Направ-во!.. – скомандовал физрук. – Бегом марш!
Мы повернулись и затрусили друг за дружкой по спортзалу. И в этот момент чья-то подлая лапа неожиданно скользнула мне под ноги. Я не удержался и распластался на полу. По спортзалу покатился восторженный гогот одноклассников.
– Стой! – скомандовал физрук и с довольной улыбкой посмотрел на меня. – Ракетин, опять дисциплину нарушаем?..
Ага, оказывается, подножку я сам себе поставил! При этом, уверен, физрук умышленно назвал меня «Ракетин», а не «Ракитин», намекая на мое увлечение космонавтикой.
– Ну чего ты там разлегся? Давай-ка ступай к турнику и сделай десять подходов за нарушение дисциплины…
Я встал, отряхнулся, растерянно посмотрел на учителя. Не шутит ли он? Тот не шутил.
– Давай-давай. Не задерживай. Класс ждет. Если не успеем за урок выполнить все запланированное на сегодня, будете торчать до победного. У вас же это, как я понимаю, последний урок?..
Раздался недовольный ропот. Все с ненавистью посмотрели на меня. Собрав волю в кулак, я подошел к турнику.
– Покажи нам высший пилотаж, обморок! – бросил мне в спину Митрохин.
Я повис на турнике и начал подтягиваться. Каждый мой подъем активно комментировался митрохинской сворой. Каждую реплику сопровождал звонкий девичий смех. Взглянув через плечо, я увидел, что и Света смеется. Руки мигом ослабели, я едва не сорвался.
– Ну, давай, Ракетин, давай! – усмехнулся физрук. – Что ты висишь, как тряпка? Парней не позорь. Девочки смотрят!
– Просто он и есть тряпка, – хмыкнул Митрохин. – Правда, девчонки?
Девчонки прыснули в ладоши. Я разжал пальцы и спрыгнул с турника.
– Чего слез? – насмешливо возмутился учитель. – А ну, полезай обратно!
Я молчал, упрямо глядя в пол.
– Полезай, говорю. А то двояк влеплю!
– Ставьте.
– Что значит ставьте? – опешил учитель. – Лезь на турник, говорю. Может, тебя подсадить? Ребята, а ну-ка, подкиньте его!..
– Это можно, – загоготала митрохинская свора и двинулась на меня.
– Да пошли вы со своим турником! – в отчаянии прокричал я и пошел к выходу.
– Ракитин, ты куда? – закричал мне вслед физрук. – Ракитин, а ну, вернись! Если не вернешься, поставлю «неуд» в четверти!
За мной захлопнулась дверь.
– Трудный подросток, –