Борясь с желанием развернуться и убежать, Глен вынырнул из тени. Проскакав по выступающим над водой камням, в три прыжка миновал ручей и очутился на другом берегу под прицелом тёмного взора.
Тело окатил жар чужой плоти. Дурные предчаяния воплотились. Как и в день знакомства с Эсфирь, Глена пронзила мысль, что до сего мгновения он влачил жалкое существование, а ныне обледенелая кровь оттаяла и заструилась по венам. Сердце затрепетало, окрылённое радостью встречи.
Глен будто давнюю соратницу встретил. Будто отыскал потерянную часть себя.
Загадка из прошлого проявилась – чёрная нить протянулась от запястья Эсфирь к запястью Глена и тут же исчезла.
Показалось? Глен отмахнулся от видения. Снова посмотрел на девушку. И ветер загулял в волосах, лаская зардевшееся лицо. Мир мгновенно обернулся цветущим садом. Клановые невзгоды и суета показались такими незначительными, не стоившими и крохи внимания.
Нелепость! Какие силы породили столь несуразные чувства? Опять!
– Братец! – Глен дёрнул щекой, стоило Лин прильнуть к нему. Обнял её скорее инстинктивно, нежели осознанно, и провёл ладонью по её перепутанным косицам. – Хвала Умбре, живой!
– Благого дня, Глендауэр. – Голос Эсфирь растёкся в ушах талой водицей, натужная улыбка озарила её лик.
– Благого дня, достопочтенная леди.
Рядовое приветствие отзвенело и смолкло. Глен вгляделся в измученное лицо напротив. Память коварно подбросила воспоминания о прежней Эсфирь. Хрупкой и белокожей. С пепельным узором вен. С бурей кудрей чернее океанских глубин. И налётом заразной непосредственности.
Тогда чудилось, что Эсфирь живёт в грёзах наяву. Теперь же груз пережитых невзгод придавил её к бренной земле. Разбил воздушные замки. Уронил в нечистоты мира и заставил вкусить его горечь.
Эсфирь изменилась. И без того тощая, совсем исхудала и осунулась. Тазовые кости выпирали острыми углами. Ключицы, оттененные кожными провалами, выглядели страшно. Грива кудрей превратилась в шапку сальных завитков, отчего изогнутые рога казались огромными и тяжеловесными.
В движениях и жестах Эсфирь появилась нервозность. Чёрный взгляд колол настороженностью. Штаны с заплатами на коленях облегали ноги с прутики толщиной. Широкий кожаный ремень опоясывал талию – столь узкую, что Глен, верно, сумел бы обхватить её ладонями – и скрывал нижнюю часть утеплённой мехом кофтёнки, державшейся на зашейных и заспинных подвязках.
Не девушка – восставшая покойница!
– Эсфирь не говорит мне, кто она такая, – Лин отстранилась от Глена, ковырнув снег мыском сапога. – Ты знаешь её сущность, братец? Она сирена, истинно? Нет, погоди-ка, у них же нет ни крыльев, ни рогов… Гарпия?..
Ни та, ни другая, – Глен заприметил рукоять малого клинка, торчавшую из сапога Эсфирь.
Нож? Стилет? Кинжал? Не узреть. Но рукоять у оружия дрянная: потёртая, с разводами ржавчины. Нет гарды для упора пальцев. Даже липкая обмотка отсутствует. За такой