Новый и Третий Рим. Византийские мотивы России. Дмитрий Абрамов

кубка, наполненного терпким красным вином. Опять перекрестился и продолжал писать о том, что турки во главе с Турханом вновь штурмовали стены Истма. Что «с той и с другой стороны, то есть христиан и неверных, было убито весьма много, особенно из христиан, которые обратились в бегство». Что Турхан, «оставив Коринф и идя чрез середину полуострова, – одних, кого нашел, захватывая в плен, а других грабя и порабощая, – дошел до области Аркадии и Мессинского залива», а следом ограбил все побережье и дошел до Мантинеи. Затем войска османов разделились. И братья-деспоты (Фома и Дмитрий) устроили засаду отрядам турок, коими руководил Ахумат. Греческие войска под рукой стратига[30] Матвея Асани «многих из турок перебили и взяли в плен; был среди пленных и сын Турхана, Ахумат, которого отослали в Спарту к деспоту Кир Димитрию».

      Сфрандзи вновь перестал писать и задумался, осмысливая то, что война в Морее не даст возможности деспотам-братьям оказать помощь Константинополю в случае осады.

* * *

      А в самом Константинополе царил раскол. Престол патриарха пустовал. Митрополит Марк Эфесский, даже лишенный сана, оставался признанным главой всех православных противников унии. В ноябре 1452 года в столицу прибыл папский легат кардинал Исидор, бывший митрополит русский. Он отслужил литургию по латинскому обряду в стенах св. Софии и провозгласил положения флорентийской унии в присутствии императора и его двора. Сразу после этого в городе начались волнения. Толпы народа, возбуждаемые монахами, двинулись к монастырю Пантократора, где принял схиму один из виднейших противников унии Геннадий Схоларий. Тот не вышел к народу, но прибил к дверям кельи доску со словами проповеди, в которой предсказывал скорую гибель Константинополя в наказание за принятие унии с католиками. Возбужденное этим простонародье, размахивая кольями и кулаками, кричало:

      – Не хотим помощи латинян!

      – Вон из столицы униатских попов и их паству!

      Пробудились и туркофилы. Именно тогда командующий ромейским флотом Лука Нотарас и произнес фразу, ставшую впоследствии знаменитой:

      – Лучше увидеть в городе царствующей турецкую чалму, чем латинскую тиару.

      И хотя волнения постепенно улеглись, большинство греков посещали лишь те церкви, где служили священники, не признавшие унию. Да и серьезной помощи извне автократору ромеев так и не удалось получить. Правительство Генуи никак не решалось оказать помощь Константинополю. Правда, в январе в столицу прибыли отряды генуэзских добровольцев. Самый крупный отряд из 700 отлично вооруженных воинов возглавлял опытный и прославленный кондотьер Джованни Джустиниани (по прозвищу «Лонг»). Папа Николай V ограничился отправкой в марте 1453 года продовольствия и оружия, которое доставили три генуэзских корабля. Венецианское правительство еще дольше обсуждало вопрос о помощи Константинополю. Ромеям приходилось рассчитывать главным образом на свои силы. Морейские деспоты Димитрий и Фома даже перед лицом смертельной