Александра надула губы и резко затормозила. Наступила долгожданная тишина, и Алексей смог наконец разобрать летевшие в трубку слова. Он впитывал их, как высохшее растение влагу, и ему казалось, что никогда и ничего радостнее этих слов он не слышал, и только механически повторял в трубку:
– Ага… Что? Да, понял. Буду.
Связь прервалась, но Алексей даже не сразу заметил это. Находясь будто в ступоре, он несколько секунд все еще прижимал телефон к уху, пока наконец не услышал злой и категоричный возглас Александры:
– Вон из машины!
Алексей был настолько ошарашен – но отнюдь не ее репликой, а тем, что услышал в трубке. Второй раз за этот короткий отрезок дня жизнь показала ему, какие крутые виражи и кульбиты она может совершать – не хуже, чем пилоты в небе.
Алексей смотрел в пылающее гневом лицо Александры, но, вопреки ее ожиданиям, ничуть не сердился. Наоборот, он широко улыбнулся и шепотом, будто боясь спугнуть наступившее счастье, проговорил:
– Ура!
А в кабине тренажера, покинутой Гущиным с видом проигравшего сражение полководца, разгорелись нешуточные страсти. Председатель комиссии Михаил Павлович Смирнов был явно недоволен результатом испытания, а особенно – действиями пилота Зинченко, намеренными и злокозненными.
Смирнов был знаком с Зинченко много лет и знал как отличного летчика и въедливого, упрямого человека. Если ему что-то втемяшится в голову, будет с упорством параноика доводить до конца свои порой абсурдные идеи. Вот взъелся сегодня на этого новенького! А с чего? Да просто так, на ровном месте! Непочтительно ему ответили, видите ли… А то, что пилотов нехватка и пятый месяц не могут подобрать кандидатуру – об этом не думает. И в основном ведь из-за него, Зинченко, которому и впрямь было сложно угодить.
Одного стажера он считал полным неумехой, другого – способным, но безалаберным, третьего – вообще никуда не годным по каким-то одному ему известным критериям. Но сегодняшний испытуемый поразил даже повидавшего виды Смирнова. Каков парень, а? Михаил Павлович служил в авиации не один десяток лет и знал, что по-настоящему талантливые летчики встречаются не так уж и часто. Так же, как, к примеру, футболисты. Хороших много, а Пеле один. И этот Алексей Гущин показался ему очень незаурядным. Сыроват, конечно, но так он еще и молод. Из него выйдет толк, обязательно выйдет. Точнее, вышел бы, если бы не Зинченко.
Смирнов покосился на него – сидит, заполняет бумаги, и ухом не ведет. Даже головы не поднимает. И ведь полностью уверен, что абсолютно прав. Вот что было самым скверным в Зинченко – никогда не признает свою неправоту! Обычно Смирнов старался с ним не спорить – себе дороже. Просто махал рукой. На этот же раз он твердо решил отстоять парня.
– Леонид Саввич! Я не согласен с результатами испытания, – прямо заявил он, обращаясь к стриженому затылку Зинченко, склонившегося над бумагами. – Стажер самолет посадил? Посадил! Испытание считается зачтенным.
Смирнов прямо физически услышал, как протестующее заскрипели пружины внутри Зинченко.
– Ну