Блоп огляделся, но девочки в помещении не увидел. Ручи взбежал по лестнице на второй этаж и нашёл Миту перед большим матрасом. Она стояла на четвереньках и трогала пол. Когда Ручи вошёл, она внимательно посмотрела на него и тихо произнесла:
– Он был здесь. Прямо здесь. Мы на верном пути.
Глава 2
Вокруг, куда бы ни бросил взгляд случайный прохожий, поднимались вверх тонкие арки, балконы в завитушках и окна, обрамлённые лепниной. Пытаясь сравниться с величием возвышающихся над ними замков, дома среднего яруса приютили у себя статуи прекрасных девушек, юношей и перворождённых, стилизованных под времена «предания». Мало кто мог понять смыслы, спрятанные архитекторами в эти замысловатые ансамбли. Что-то давно подменили, что-то исчезло безвозвратно. А вдоль Проспекта Согласия, в углублениях между арок, где раньше стоял весь пантеон фальшивых богов, теперь зияла пустота. И это ещё в лучшем случае, потому что комиссия Культа по современной культуре везде, где только можно, пихала фигуры Последнего Поэта. В Городе, где мигом сажали за решётку за случайно произнесённую рифму.
Рифмованные слова издревле приравнивались к магии. Чтобы попросить Сердце о чём-то, достаточно было срифмовать несколько слов. Но Культ считал это городской байкой и ещё во времена Давия Рамцеса, первого Верховного главы Культа, пошёл войной на стихи. Завершился этот крестовый поход во время правления Саммариуса, сделавшего официальными лишь стихи Последнего Поэта, прославлявшего самого Узурпатора.
В обветшавшей роскоши этих противоречивых барельефов среднего яруса угадывался уход. Краска почти везде была обновлена, тротуары и лестницы отмыты и кое-где блестели в свете электрических и газовых фонарей. Даже сердечная пыль, которую здесь не жаловали, поскольку она обычно забивалась в проёмы и зловеще светилась по ночам, на среднем ярусе стеснялась сама себя и только изредка сверкала крохотными песчинками то тут, то там. Незадачливый прохожий, засмотревшись на высеченное в камне кривое зеркало истории, беспрепятственно мог прогуляться совершенно один от Площади Радости по всему Проспекту Согласия к нижним воротам во Дворец и, если повезёт, не наткнуться на патруль.
Оживлённый слуга в котелке и с металлическими усами бесцельно брёл по Цветочному Переулку. На верхний ярус к замку Трокийя его не пустили – замок был оцеплен. И он не смог бы сосчитать, сколько бродил на среднем ярусе, чудом минуя полицию. Бедняга не очень соображал и всё так же скрипел, как в последний раз, когда видел хозяина. Всё так и продолжалось бы, если бы навстречу ему из темноты, уходившей вниз к опорам лестницы, не поднялся сухой мужчина средних лет.
– О, тебя-то я и ищу! – воскликнул Брат Ветчина.
Оживлённый удивился и направился на голос, чувствуя наконец, что может пригодиться.
– Пойдём со мной, я отведу тебя к друзьям, – весело улыбнулся мужчина и, схватив оживлённого за руку, повёл его вниз.
Спустившись на технический этаж, проходивший от площади через весь Проспект Согласия, он провёл куклу мимо