Дорога на Стамбул. Часть 2. Борис Александрович Алмазов

Гурко потребовал, чтобы гарнизон вышел из укрепленного лагеря и у выхода сдавал оружие нашим войскам, построенным шпалерами по обе стороны Софийского шоссе. Генерал Гурко подъехал к выходу из лагеря и приказал начать движение; тогда мы увидели комическое зрелище: впереди турецких пленных шел паша и большого роста жирный турок, с двумя саквояжами в обеих руках; он весело улыбался, кланялся генералу Гурко и нам направо и налево и производил не только смехотворное, но и плачевное впечатление, и про него можно было сказать: «Вот человек, достойный слез и смеха». Генерал Гурко смотрел на него с презрением и не отвечал на его поклоны. Потом мы узнали, что в двух саквояжах паша унес всю казну своего отряда.

      После занятия Горного Дубняка и Телиша вокруг Плевны сомкнулось кольцо обложения, настолько непроницаемое, что, по словам Осман-паши", он был совершенно отрезан от мира. «Даже птицы не пролетали вашу линию обложения», – выразился он с восточной красочностью. Наша дивизия заняла часть линии обложения по обе стороны Софийского шоссе фронтом к Дольнему Дубняку, и мы стояли на этих местах до выступления в Этропольские Балканы.» Н.А. Епанчин. На службе трех императоров.М. Наше наследие. 1996 г. Стр. 180-181.

      Глава пятая. Шипка. Ноябрь 1877г.

      1.Командир Донского № 23 полка подполковник Петр Яковлевич Бакланов, прочитав списки личного состава в полковом штабе, удивленно поднял бровь:

      – У нас что? – Десяток нижних чинов без вести пропал? Почему вторую неделю их в поверочных листах нет?

      – Никак нет… – засуетился старший писарь сотник Медведицков, – Никак нет. Сведения обо всех имеются.

      Поименно, – приказал Бакланов, усаживаясь верхом на стул, – поименно всех! Казак Алексахин, Ермаковской станицы?

      Отстал от сотни. Лежал в горячке в деревне Ново Николово.

      Сотник посещал?

      Так точно, – подтвердил сотник. – В госпиталь вести нет смысла. У болгар ему покойнее. Поправляется уже.

      – Казак Мингалимов, Слащевской станицы второй сотни, где?

      – Отстал от сотни. Сообщено: задержан при Главной квартире.

      – Как так? Кем задержан?

      – Ваше превосходительство, у него голос очинно хороший, – прокашлявшись, сказал подхорунжий Бойчуков, – его регент хора Атманского полка выпросил… на время…

      – Он что, вещь? Он казак станичного Слащевского общества! Кто его смел выпросить!

      – Лично регент хора просил… На время.

      – Господа, вы, что себе позволяете, – негромко, глядя в пол, сказал подполковник, что было признаком закипающего бешеного гнева, – мы, что сюда петь пришли? Вы, при таких резонах, при покойном родителе моем козлетонами бы запели! Как это казака отдать?! Как это?! Объясните мне! Может, я чего-то не понимаю? Отстал от новых веяний. Как это оставить казака, своего полка? Как это? А? – закричал он, дергая головой в тугом воротнике. – Извольте объяснить, господин подхорунжий…

      Сам Великий князь…

      – Да хоть сам Господь Вседержитель…! –