– Харашо, сэстра, бошли спать, – согласился Серый Брат.
До барака мы добрались чуть ли не ощупью. В коридоре горела лампочка на полтора ватта, которая после темноты показалась мне ослепительной – аж глаза заслезились.
– Сбогойной ночи, – сказал Серый Брат и толкнул дверь соседней со мной кельи.
Я отозвалась:
– Да. И все-таки, Сукайя, было бы еще спокойней, если бы ты мне сказал свое настоящее имя, а не прозвище. Что меня, по-твоему, в Гугле забанили и я не могу найти перевод с аккадского?
Под ошарашенным взглядом глаз-маслин я триумфально вошла в келью и захлопнула дверь. Вот так. Если уж я ему частично раскрылась, пусть хоть опасается меня посильнее.
Келью я закрыла на хиленькую щеколду, крысу усадила в переноску. Кровать приняла меня в свои продавленные объятия, но сна не было ни в одном глазу. Я лежала и, глядя в низкий, в клочках паутины, потолок, слушала, как возвращаются с молитвы братья-сестры, как они устраиваются на сон, перешептываясь и скрипя кроватями, как крыса щелкает в переноске семечки, а за фанерной перегородкой ворочается (может, тоже не спит?) Серый Брат. Наконец со всех сторон захрапело, а мне сна не прибавилось.
Бессонница как таковая меня не пугала, но в тишине могли полезть в голову совсем не нужные мысли, которые превратят меня из адекватного человека в раскисшую тряпку. Поэтому я аккуратно, стараясь лишний раз не дышать, чтобы не взвизгнуть кроватью, дотянулась до тумбочки за мобильным.
Для начала я поискала в интернете слово «кхалду» – оно действительно означало «халдей» на аккадском языке. О сегодняшнем путешествии в Сад я постаралась не думать: оно сейчас вспоминалось как бредовое состояние на границе сна и бодрствования. Учитывая, что Сад я не столько видела, сколько представляла, это вполне мог быть род самогипноза – ведь далеко не факт, что свечки там у них обычные, может, с какими веществами…
На этом мысли у меня остановились. Я написала пару сообщений Арине и Савве, послала коллегам зашифрованный отчет о своих успехах, опустив, конечно, «магические» моменты, после чего решила заняться теоретической базой, то есть почитать про Древний Вавилон и царя Хаммурапи – именно при нем, согласно брошюркам, расцвела секта Вероятности.
Про секту официальные источники не заикались, но вавилонский царь, судя по его биографии, и правда был подозрительно успешен. Мало того, что он с помощью своих законов, строительства мостов-плотин и развития науки превратил Вавилон в культурный центр, так еще и завоевал огромное количество земель. Манерой правления Хаммурапи походил на нормального современного политика. Он объявил себя любимцем Иштар (тут я невольно глянула на крысу сквозь дырочки в переноске), посредником между людьми и богами (как знакомо), а для народной любви регулярно устраивал прощение долгов всем жителям, за что его, конечно же, прозвали «справедливым». Также он очень охотно заключал союзы с другими правителями,