Муча тотчас же повел Сунь У-куна к пещере Рокот морского прибоя. Там его встретил с глубоким поклоном отрок Шань-цай и спросил:
– По какому делу изволил пожаловать?
Сунь У-кун отвечал:
– Я пришел с жалобой к бодисатве.
Услышав слово «жалоба», отрок рассмеялся.
– Ну и остер же ты на язык! – проговорил он, захлебываясь от смеха. – Опять хочешь выкинуть какую-нибудь штуку, как тогда, когда я схватил Танского монаха! Помнишь? Бодисатва Гуаньинь – всемилостивейшая и всеблагая, преисполнена великих желаний и обладает познаниями великого учения Будды – махаяны. Она спасает от всех бед и страданий, бескрайняя и безграничная, вездесущая богиня милосердия! На что же ты хочешь жаловаться?
Сунь У-кун, до этой минуты печальный и расстроенный, услышав эти слова, сразу же вскипел гневом. Он так гаркнул на отрока, что тот сразу же подался назад и чуть не упал.
– Ах ты, неблагодарная скотина! – злобно проговорил Сунь У-кун. – До чего же ты глуп! Когда ты был оборотнем и творил всякие безобразия, я упросил бодисатву принять тебя к себе и наставить на путь Истины, благодаря чему ты сейчас ведешь райскую жизнь беспредельной радости: все к твоим услугам, твое долголетие равно долголетию неба. И вот вместо того чтобы быть мне обязанным за все это и выражать благодарность, ты еще позволяешь себе так оскорблять меня! Я явился сюда попросить бодисатву об одном деле, а вовсе не жаловаться. Как же ты смеешь издеваться надо мною и говорить, что я хочу жаловаться на бодисатву?!
– Зачем так горячиться? – расплывшись в любезной улыбке, проговорил отрок. – Ведь я шучу.
Пока они разговаривали, неожиданно появился белый попугай и стал летать над ними. Это означало, что бодисатва зовет к себе. Муча и отрок сейчас же отправились на зов, ведя за собой Сунь У-куна к трону бодисатвы, имеющему форму цветка лотоса. Увидев Гуаньинь, Сунь У-кун повалился ей в ноги, и слезы ручьем покатились из его глаз. Он не выдержал и стал горько рыдать. Гуаньинь велела Муче и отроку поднять Сунь У-куна и обратилась к нему с такими словами:
– Что тебя огорчило, Сунь У-кун? Зачем ты так убиваешься? Откройся мне! Не плачь! Я избавлю тебя от твоих горестей и невзгод.
Продолжая ронять слезы, Сунь У-кун низко поклонился и молвил:
– Чей гнев я навлек на себя, когда был человеком? Ведь с той поры, как ты, милостивая бодисатва, избавила меня от тяжкой кары, я принял монашеский постриг, стал верным последователем истинного учения и отправился с Танским монахом, охраняя его в пути на Запад, куда он идет, чтобы поклониться Будде и получить у него священные книги. Я, твой ученик и последователь, не щадя себя, избавлял Танского монаха от наваждений злых духов и демонов и спасал его от опасности, рискуя собственной жизнью. Спасая его, я словно вынимал кость из пасти тигра или выдергивал чешую со спины дракона! Все мои помыслы и желания были устремлены к тому, чтобы путешествие Танского монаха завершилось полным успехом, чтобы искоренилась ересь и восторжествовала Истина.