Эй, а меня кто-нибудь спрашивал, хочу ли я этого?
Конечно, хочешь, идиотка, усмехнулся мой внутренний голос. Отлично, теперь я веду полноценный разговор с самой собой. Просто идеально.
Я вздыхаю, и Хантер, который сегодня необычно тихий и задумчивый, замечает это. Он откладывает тако "карне асада" на дополнительную пластиковую тарелку, которую мы купили, и вытирает салфеткой соус с уголков рта, запивая его глотком кока-колы.
– Почему ты не ешь? – спрашивает он, указывая на мой нетронутый "эль пастор". – Если тебе не нравятся тако, зачем ты привела нас сюда?
Честно говоря, я ожидала, что Хантер будет более внимателен к моим предпочтениям, учитывая, что он сказал, что прочитал мою страницу в Википедии. Но сейчас я искренне верю, что он этого не заметил.
Вздохнув, я протягиваю руку ладонью вверх.
– Ты можешь открыть Google на своем телефоне и передать мне?
Он хмурится, но не спрашивает для чего мне его мобильник. Вытирая руки салфеткой, он достает свой телефон из кармана и просто протягивает его мне.
– Пароль четыре единицы, – говорит он.
Я ухмыляюсь.
– С таким паролем твой телефон точно в безопасности, – передразниваю я, вводя цифры на экране. У него стоит стандартная заставка IPhone, но я почему-то думала, что там будет какая-нибудь обнаженная женщина с большими сиськами, учитывая какой он вызывающий.
Хантер снова откусывает кусочек тако, громко хрустя.
– У меня день рождения одиннадцатого ноября, то есть четыре единицы, – объясняет он.
Чертов скорпион.
Я ввожу в строку поиска "аносмия" и получаю множество результатов. Требуется почти пять минут, чтобы найти нужный мне сайт, который я иногда использую в качестве ориентира при описании своего состояния. Меня постоянно раздражает необходимость оправдываться за отсутствие запаха и вкуса. Я нахожу интервью, которое дала этому спортивному журналу, и передаю телефон Хантеру. Он кладет его на потрепанный деревянный столик для пикника с видом на океан, а я тем временем откусываю от своего тако "эль пастор". Сочетание перца чили и ананаса создает некое подобие вкуса.
Хантер читает, я стараюсь не обращать внимания на выражение его лица. Реакция людей на мое состояние почти всегда предсказуема и часто неприятна. Некоторые относятся ко мне как к научному эксперименту, подсовывая мне какую-то дрянную еду, в то время как другие проявляют жалость. Оба варианта одинаково неприятны.
За это время, пока Хантер размышляет над понятием "аносмия", я доедаю свою безвкусную еду. Между нами повисает тяжелая тишина, и я делаю глоток тепловатой воды. Когда я поднимаю глаза, его стальной взгляд устремлен на меня. На его лице застыла напряженная маска, лишенная каких-либо эмоций, которые я могла бы распознать. Я всматриваюсь в его глаза,