– Кого? – удивилась Марина.
– Козлотура, это такое животное… Только папа не живого привезет, потому что живой очень большой, а его копию игрушечную, вот! Ой, мама пришла…
Марина поскорее нажала кнопку отключения. Она и так чувствовала себя не слишком хорошо, потому что обманом пыталась что-то выведать у ребенка.
Значит, Глеб врал всем, а не только ей. Не то чтобы это радовало, но Марине почему-то стало легче. Пора перестать зарывать голову в песок и посмотреть правде в глаза. Он врет, придумывает отговорки, похоже, что она, Марина, совсем ему не нужна.
Вряд ли он к ней прилетит, а если и прилетит, то не завтра и не послезавтра. Так что ей нужно взять себя в руки и использовать это время для того, чтобы отдохнуть. Но сначала избавиться от этого слова, которое назойливо вертится в голове: козлотур, козлотур…
Она подумала, что ребенок придумал это странное слово или же Глеб придумал его для сына.
Но нет, определенно, она слышала его раньше…
Нет, так можно рехнуться, если сидеть в номере. Как раз обед, можно выйти.
Марина заставила себя переодеться, расчесала волосы и даже нанесла легкий макияж.
Народу за обедом было много – на пляже слишком жарко, все спрятались в помещении под кондиционер. Она заставила себя съесть что-то легкое и выпила два стакана сока.
Люди вокруг шумели, смеялись, оживленно разговаривали, ели много и с аппетитом. На Марину никто не смотрел, она сама увидела себя в зеркале – одинокая унылая фигура, и на лице такое мрачное выражение, как будто у нее украли все деньги или… или бросил любовник. Да, пожалуй, что так и есть.
Она скрипнула зубами. Нет, так жить нельзя. Нужно отвлечься. Но куда пойти? Ага, она знает, она пойдет в тот самый отель, посмотрит на него при свете дня. В парке тенисто, прохладно…
Марина прошла через гостиничный парк, вышла на знакомую тропинку, выложенную гравием.
По сторонам тропинки росли густые кусты, усыпанные крупными темно-красными цветами. В памяти Марины всплыло название этих цветов – гибискус. Ну да, гибискус, его еще прежде называли, кажется, китайской розой…
У бабушки рос такой цветок в большом горшке, бабушка называла его «аленький цветочек». Только он раз в полгода выдавал один большой махровый цветок, а тут их много.
В кустах монотонно щебетала какая-то птица, словно раз за разом повторяла по-английски – «ай лав ю», «ай лав ю»…
Марина шла, задумавшись, – и вдруг увидела перед собой полуразрушенную каменную стену, а за ней – высокое здание с башенками по углам.
Ну да, это же отель «Далмация»!
Тот самый заброшенный отель, куда она забрела ночью. И сейчас ноги сами привели ее сюда…
Марина вспомнила дверь, распахнутую в пустоту, и бушующее внизу море… раскиданные по берегу обломки скал, похожие на зубы дракона… вспомнила мертвую женщину на носилках…
При этом воспоминании ее невольно охватил озноб. Может, зря она сюда пришла?
Но ноги сами несли ее через пролом в стене, несли в сторону отеля…
Она поняла,