– Ну и что он пишет?
Когда Бригем указал на письмо взмахом руки, Колл жадно схватил его. Послание было написано по-французски, и, хотя молодой шотландец владел этим языком не так хорошо, как Бригем, он начал внимательно читать его.
Тем временем Бригем окидывал взглядом комнату. Обои выбрала его бабушка, которую он помнил по ее мягкому шотландскому акценту и упрямству. Они были ярко-синими, и бабушка говорила, что цвет напоминает озера ее родины. Мебель была элегантной, почти хрупкой, с причудливыми завитками и позолоченными краями. Затейливые фигурки из мейсенского фарфора[8], также любимые покойной бабушкой, все еще стояли на круглом столике у окна.
В детстве Бригему разрешалось рассматривать, но не трогать их, и у него руки чесались схватить статуэтку пастушки с длинными фарфоровыми волосами и тонким личиком.
На каминной полке находился портрет Мэри Мак-Доналд – волевой женщины, ставшей леди Эшберн. Он стоял над потрескивающим огнем и изображал ее приблизительно в том возрасте, в каком ныне пребывал ее внук. Она была высокой и стройной женщиной с пышной гривой черных волос, обрамляющих узкое красивое лицо. Горделивая посадка головы свидетельствовала, что ее можно было убедить, но не заставить, упросить, но не принудить.
Внуку достались от Мэри те же черты, рост, цвет волос и серые глаза. Высокий лоб, впалые щеки и полные губы в мужском варианте выглядели не менее элегантно. Но Бригем также унаследовал ее страстность и чувство справедливости.
Глядя на портрет, он думал о письме и решении, которое нужно было принять.
«Ты бы хотела, чтобы я присоединился к принцу, – размышлял Бригем. – Воспитывая меня, ты годами говорила мне о правоте дела Стюартов[9]. Если бы ты была жива, то сама бы приняла в нем участие. Так как же я могу этого не сделать?»
– Итак, время пришло. – Колл сложил письмо. Его голос и взгляд были возбужденными. Ему исполнилось двадцать четыре года, он был всего на шесть месяцев младше Бригема, но ждал этого момента почти всю жизнь.
– Ты должен учиться читать между строк. – На этот раз поднялся Бригем. – Чарлз еще надеется на поддержку французов, но начинает сознавать, что король Людовик[10] предпочитает говорить, нежели действовать. – Нахмурившись, он отдернул портьеру и посмотрел на свой дремлющий сад. Весной сад будет источать цвета и запахи, но он едва ли окажется здесь тогда.
– Когда мы были при дворе, Людовик казался более чем заинтересованным нашим делом. Ганноверская марионетка на троне[11] нравится ему не больше, чем нам, – заметил Колл.
– Да, но это не означает, что он откроет свою казну для красавчика-принца и дела Стюартов. Идея Чарлза снарядить фрегат и отплыть в Шотландию кажется более реалистичной. Но такие дела требуют времени.
–