Громыхнул гром. Порыв ветра пронёс мимо шуршащий пакет. Лорин взгляд упал на краснокирпичную стену – когда-то здесь был симпатичный домик с черепичной крышей, сейчас от него остались руины. Двор зарос кустами. Листья выглядели пыльно и блёкло. На стене чернела краска – Лорин мозг успел выхватить грязное ругательство, прежде чем она отвела взгляд.
Когда-то это был чудесный город.
Лора с досадой топнула ногой, и очередная пыльная курица с недовольным кудахтаньем рванула прочь.
Они с родителями ходили по этой улице – короткой дорогой – от центра к дому. Здесь были ухоженные сады, через забор свисали абрикосы и сливы, и их можно было срывать на ходу – жильцы улыбались, а кто-то даже догонял их с лукошком фруктов: мол, держи ещё, и так ветви ломятся. Колонка на полпути к дому – Лора вспомнила голубой столбик – исправно поила их вкуснейшей ледяной водой. Проходя через рынок, мама непременно покупала огромные томаты «Бычье сердце», хрусткие огурчики, нежный творог с марли, густую жёлтую сметану, и они шли домой: под платанами, каштанами, под фасадами с кружевными решётками балкончиков, мимо ярко-жёлтого здания школы – его красили каждое лето перед началом учебного года. Это был живой город, с воздухом и цветами, с историческим прошлым и важным будущим.
Отец тогда работал судомехаником. Он приносил с работы куски стали и мастерил невероятные сковородки и столовые приборы.
Лора не замечала, что всё крепче сжимает в руке фигурку кота. Она шла мимо поваленной колонки – обломок металла в пыли – к рынку и смотрела вперёд невидящими глазами.
Отец делал удивительные ножи и ложки с ручками из стеклянной мозаики. На его сковородках никогда ничего не пригорало, соседи выстраивались в очередь за его кастрюльками, лёгкими и прочными.
Мама работала вагоновожатой. Она водила трамвай. Господи, трамвай что, сняли с маршрута? Здесь, в этом самом месте – Лора беспомощно огляделась – когда-то было трамвайное кольцо. Она посмотрела под ноги. Вот, в пыльной траве среди щербатого асфальта едва угадывается старый рельс…
Зачем этому городу трамвай? Зачем этому городу чернослив со взбитыми сливками? Этому городу ничего не нужно, он разрушил сам себя, сам себя сожрал, продал, потерял, ни секунды, ни грана усилий не вложив в свою живую душу.
Лора остановилась. Ветер шелестел ветвями деревьев с нарастающей… яростью? Пожалуй, да. Пахло озоном. Воздух потрескивал от напряжения. Лора почувствовала, как кожа на руках покрылась мурашками. Покосившийся столб наклонился над проезжей частью так низко, что, казалось, мог упасть. Провода провисли. От рынка тянуло запахами кислой капусты и несвежей рыбы. Две бабки, закутанные в грязные платки, спешно собирали товар с прилавков.
Будет дождь, решила Лора, и её палец снова скользнул латунному коту под брюшко.
Кот посмотрел Лоре в глаза, Лоре стало горячо и страшно.
Орихалк, вспомнила она. Атлантида, вспомнила она.
Атланты возгордились военной силой, богатством и славой, и стихия обрушилась на их мир.
Атлантида ушла на дно.
Кот кивнул.
Давай.