Этот номер я, непривычно для многих, начинаю с позабытого жанра сатиры и юмора. Сатира требует от автора умения очень тонко подмечать современность и нанизывать её на острую иглу, словно бабочку в коллекцию. Это умение несколько затёрлось в модных «продаваемых» тенденциях, отошло на задний план (А. Каневский, И. Ширяева, А. Оса-нов, А. Разживина). Также я обращаю ваше внимание на публицистику. Известные критики и начинающие публицисты затрагивают очень важные, острые вопросы, которые хотелось бы вынести на обсуждение (С. Морозов, А. Осанов, Л. Мейсарь, М. Лешкевич, Е. Гофман). У нас необычная подборка стихов, за что особая благодарность Н. Курчатовой;
в неё вошли стихи поэтов республик ДНР и ЛНР с важными предисловиями от составителей. Также продолжаю начатую в предыдущем номере публикацию метафоричных сказок о жизни (Н. Азоркина). Ну и как без прозы – рассказов и романа (Е. Кадомцева, О. Небелицкая, А. Макарова, О. Камарго, Л. Мейсарь и В. Волков).
С глубоким уважением к читателю, шеф-редактор Анна Гутиева
Сатира, юмор
Александр Каневский
Старый двор
Сейчас на этом месте вырос шестнадцатиэтажный дом с голубыми балконами. Первый этаж занимает огромный магазин «Дары моря». На стекле каждой витрины нарисована рыба, чтобы покупатели не забывали, как она выглядит.
На скамейке у первого подъезда два школьника – один острижен наголо, другой с лихим чубчиком – сообща решают задачу.
– …Из одной трубы выливается… Из другой – вливается…
Списки жильцов сняты в связи с предстоящим ремонтом. Дворника тоже нет: он участвует в республиканском смотре самодеятельности. Вхожу в подъезд, звоню в первую же дверь, обитую дерматином, спрашиваю – Харитона никто не знает.
– Трудная задача. Не решим… – доносится голос одного из математиков.
В этом доме у всех изолированные квартиры и изолированная жизнь. А когда-то…
Когда-то на этом месте бурлил страстями маленький южный дворик, заплетённый паутинами бельевых верёвок, на которых, как пойманные мухи, трепыхались чулки, майки и бюстгальтеры всевозможных размеров.
Я учился в политехническом институте и снимал койку у дворника Харитона. Одну комнату он сдавал постояльцам, а в другой размещалась вся его семья: маленький сухарик Харитон, его жена, большая и пышная, как буханка, и девять шумных разновозрастных Харитонычей. Когда-то здесь квартировали футболисты, поэтому все Харитонычи бегали в застиранных футболках. Дети были очень похожи друг на друга, имён их никто не помнил – различали по номерам на футболках.
Со мной в комнате жил ещё один постоялец, брюнет в галифе, который привозил сюда мимозу из Сухуми. Он привозил её спрессованную в чемоданах. Потом, как фокусник, из каждого чемодана доставал сотни букетов и увозил их на базар. Деньги, вырученные от продажи, прятал в галифе. Спал не раздеваясь. В комнате пахло потом и цветами. К концу распродажи он ходил, переваливаясь с боку на бок, как индюк, потому что был нафарширован деньгами от сапог до пояса.
Приезжал он уже много лет подряд, во дворе к нему привыкли и называли Нарзан.
По субботам маленький Харитон напивался, хватал топор и с криком «Убью!» гонялся за своей огромной женой. Подойти к нему никто не отваживался: он с такой яростью орал «убью», что стаи ворон начинали кружить в ожидании трупа.
Но жертв не было и быть не могло. Парад силы и воинственности требовался маленькому Харитону только для самоутверждения. Это понимала его огромная жена и с неописуемым ужасом на лице бегала по двору, подыгрывая мужу в субботних спектаклях.
В этом же дворе жил довольно известный профессор, автор многих работ по автоматике. Только он мог влиять на Харитона. Когда дворник начинал буянить, профессор появлялся во дворе, забирал у Харитона топор и уводил его к себе в кабинет пить чай.
Погасив пожар души чаем, Харитон мирно возвращался домой. Жена кормила его ужином и ласково приговаривала:
– Ты ешь, ешь, Харя. Набегался!
Роза презирала жену Харитона за такую покорность. И вообще! Разве они пара?
– Она – красавица, пудов на восемь, а он – как собака сидя!
Дружбе Харитона с профессором она не удивлялась, а заявляла, что профессор – такой же чокнутый, как этот «лилипут с топором».
Выходец из деревни, профессор до старости сохранил нежную любовь к лошадям. Не имея машины, он построил во дворе гараж и держал там рыжую кобылу Альфу. По утрам чистил её, впрягал в маленькую двухколёсную бричку и ехал на ней в институт читать лекции по автоматике.
Роза не прощала профессору этой странности и позорила его на всех перекрёстках:
– Тоже мне будёновец!
Роза была душой всего двора.