Мы прошли по территории мимо других зданий и деревьев, выстроенных вряд, и оказались на месте. Поднялись по лестнице в кромешном молчании, останавливаясь у вывески под названием «кабинет электрокардиографии».
Медсестра предложила присесть, а я покорно повиновался. В её руках было полотенце и бумаги. Мой взгляд судорожно скользил по коридору, а сознание, словно натянутая струна, находилось в ожидании роковой встречи. Минуты тянулись медленно, мои мысли с каждым вдохом становились всё более вязкими и тягучими. Я не думал ни о чём, а только лишь… Только лишь… Я вздрогнул. Сердце заколотилось в бешеном ритме. В мою кровь будто вбрызнули два литра чистого адреналина. Нет. Не может быть! Это она! Я либо сошёл с ума окончательно, либо мои животные инстинкты прорицательства не подвели меня на этот раз. Губы и руки охватил тремор, тонкими иглами по спине пробежали мурашки. Я встал со стула и уставился на женщину в белом халате. Пучок, русые волосы и запах… Его я не перепутаю ни с чем. Это он мерещился мне всё это время в слиянии ароматов уличных булочных и цветении весны. О, этот запах первой влюблённости, тайного искусства, манящего безмолвия и невинности разума. Разума, который не утонул в суете будничной рутины.
– Ксения Александровна? – я пытался не задохнуться от чувств, но у меня это плохо получалось.
Женщина обернулась, оставляя свой разговор с коллегой. Её глаза сделались круглыми. Она оглядела меня, и взгляд её сосредоточенно остановился на уровне моих рук. Она никогда не видела раньше этих ран, подаренных мной самому себе в честь её имени. Я не показывал. Даже по её просьбе на первой консультации.
– Константин? – спросила она, не ожидая встретить меня в больнице.
Конечно, ведь два года назад она обесценила мои проблемы и просто оставила меня, сказав, что из-за моей влюблённости мы не можем продолжить терапию. Обида, прожигающая мою грудную клетку, боль, страх, любовь, не угасающая ни на секунду, и радость от встречи образовали музыкальный квинтет, отображаясь на моём лице непривычным теплом.
– В-вы здесь работаете т-теперь? – выдавил я.
– Ты в каком отделении лежишь?
– Завтра в четырнадцатое переводится, – вмешалась Света из-за моей спины.
– Я зайду… – сказала она, отводя взор от шрамов.
Медсестра схватила меня за руку и втащила в кабинет со словами: «О, открыли, нам пора!».
А я в неясных чувствах посмотрел ей вслед. Я буду ждать.
Улёгшись на кушетку, я долго не мог успокоиться, моё сердце, бьющееся в груди, как крылья раненой птицы, качало кровь с такой быстротой, что щёки налились краской и вспыхнули жаром. Я ещё долго не мог успокоиться, прокручивая плёнку памяти снова и снова. Она зайдёт ко мне.
В боксе тихо и темно. Скоро нас с Эмилем переведут в общее отделение. Каково нам там будет? В окружении других пациентов.
Всё надоело. Что я должен сделать, чтобы это прекратилось?