В это время к нам подошёл ещё один рабочий, он был явно моложе других и носил очки. Он выглядел очень нервным, скорее даже раздражённым. Тот рабочий, что привёл меня сюда, поприветствовал его:
– Здорова, Олег.
– Всем, – ответил Олег, подняв ладонь вверх.
Ему передали бутылку, он повертел её в руках, внимательно разглядывая, словно что-то в ней было некачественно исполнено, открыл и сделал пару глотков.
Рабочий из поезда, по-видимому, старший здесь, продолжал вести это стихийное совещание.
– Как дела, Олег? – спросил он.
Парень в ответ нервно помотал головой.
– Как твоя мать? – спросил его кто-то.
– Ей лучше, – оживился Олег, – ей значительно лучше.
– День какой предвидится… – сказал кто-то, словно сам себе.
Олег выпил пива и продолжал говорить, постоянно запинаясь.
– Благодаря тому, что матери стало лучше, у меня появилось свободное время, – он сделал ещё несколько жадных глотков, словно пил воду от сильной жажды, – я смог читать и дочитал книгу. В конце книги написано, что все они сдохнут.
– Мы с тобой сегодня вскрываем горловину, – в то же время обратился один рабочий к другому.
Олег при этом всё не унимался:
– Там так и написано, – не теряя юношеский пыл, повторял он, – сдохнут, сдохнут!
Двое рабочих продолжали свой разговор:
– Пара не хватит, ты сам подумай, – объяснял один другому.
Вдруг всех подытожил мой проводник:
– Сейчас уже пойдём, – сказал он.
Все начали спешно допивать пиво. Я понял, что мероприятие подошло к концу.
– Прошу прощения, – я всё-таки осмелился задать вопрос, – а для чего мы здесь собрались?
Рабочие посмотрели на меня не удивлённо, но отстранённо. Один из них сказал за всех: «Мы с завода стали», а тот, что привёл меня, добавил: «Я думал, ты ищешь компанию, чтобы выпить».
И они ушли, вокруг стало так пустынно, словно никого здесь и не было. Только я да пустой ящик на земле и утреннее солнце на небе смотрим на промышленные окраины рядом с железной дорогой. В расстроенных чувствах я побрёл на станцию, думая лишь о поезде, который отвезёт меня домой.
IV
«Не вышло у меня ничего с моим расследованием», – говорил я себе, сидя на скамейке на железнодорожной станции ранним утром в ожидании обратного поезда домой. То же самое повторял я себе, шагнув с перрона в вагон этого поезда. И сидя в вагоне-ресторане, говорил я себе эти же слова под стук колёс и шум дождя за окном. И когда ко мне подошёл уже знакомый коммивояжёр, я так же рассказал ему, что с расследованием у меня ничего не получилось.