Мне всё видятся отблески гнева,
А в глазах твоих – капельки слёз.
Знаю: нашей размолвки причина —
То письмо, что недавно пришло.
Люди часто страдают. И что же?
Знает Небо об этом? Кто скажет?
На дорогу к Восточным воротам
Иней лег толстым слоем сегодня.
И осколок луны освещает
Пруд и неба одну половину.
Как печально мне, как одиноко!
Жмёт мне сердце гудок парохода —
Начинаю я путь на край света.
Так давай же порвём эти нити,
Нити гнева и горькой печали!
Пусть, как горный обвал на Куньлуне[18],
Как тайфун, что пронёсся над миром,
Нас покинет печаль. И, как прежде,
Мы, крылами касаясь, продолжим
Свой полёт в облаках над землёю.[19]
Он прислал эти стихи жене, но ответа не получил, а когда вернулся, понял, что прежних нежных, наполненных любовью отношений уже не будет. Деловые, общественные продолжались без особого напряжения, и всё-таки любовь наполняла самые обычные действия особым смыслом – радостно было жить и работать, а теперь…
Мао рассказал Кайхуэй о своих сомнениях в отношении Чан Кайши. Она слушала поначалу без особого интереса, но потом оживилась:
– Чан, конечно, никакой не коммунист и даже не «левый», его весенняя выходка была не от испорченных нервов – он тогда запустил пробный шар: а как, мол, отнесутся советские посланники к такому повороту в отношениях революционеров?
– Да они никак не отнеслись! – возмущённо сказал Мао. – Как будто ничего особенного не случилось!
– Вот именно. Он очень внимательно следит за внутрипартийной борьбой в Советском Союзе, за тем, как Сталин борется с Троцким, и делает вывод: если они могут так сражаться внутри одной партии, то почему ему не попробовать на другом уровне, между партиями? Чан уже тогда занял видное положение в партии и национальном руководстве, но он не хочет быть «одним из», он считает, что все пальцы не могут быть одинаковой длины[20]. В то время ему не хватало авторитета в армии, однако теперь, когда он разгромил У Пэйфу, его главенство признали все военные, и я думаю, он обязательно сделает следующий шаг. Вода течет вниз, а человек стремится вверх[21].
– Следовательно, надо принять предупреждение из Харбина за истину?
– А как иначе? Лучше переусердствовать в бдительности, чем упустить врага.
– Тут неизвестна дата. Ты думаешь, наши руководители воспримут сигнал, как надо?
– Увы! И Чэнь Дусю[22], и Ли Дачжао слишком интеллигентны и деликатны, чтобы сменить доверие на подозрительность, когда нет доказательств – одни предположения и догадки. Чжоу Эньлай близок к этим военным из академии, он, возможно, поверит, но что в его силах – лично я не знаю.
– Я тоже, – вздохнул Мао. – Я и с Чжоу-то шапочно знаком. Всё-таки