Аня с удивительной быстротой опустошила первый стакан, затем поставила его под другой крантик и снова наполнила.
– Аня, может, этого достаточно?
– Ну нет. Я заплатила за то, чтобы пить сколько влезет. Именно столько я и выпью.
Юноша, расстроенный, отступился. Он решил, что каждый человек вправе сам за себя решать. Она понимает, что делает, по крайней мере, Алексей на это надеялся.
Вскоре второй стакан был пуст. Набрав еще, Аня резко погрустнела. Она не стала выпивать, а просто уставилась на тающую пенку. Она больше не была похожа на себя. С лица пропала самоуверенность и радость, брови нахмурились, веки словно потяжелели.
– Аня, – тихо позвал Алексей.
Аня не откликнулась. Она долго смотрела на шапку пива в стакане, потом медленно поплелась к своему столику, Алексей за ней. Он настороженно следил за тем, чтобы на нее никто не налетел. Он не делал ей замечаний, не осуждал, а лишь наблюдал, как она проходит, не глядя на людей вокруг, к своему столику и как, пошатываясь, садится на свой стул. Алексей сел напротив. Он старался делать вид, что не замечает изменений в поведении своей спутницы. Аня откинулась на спинку стула, оставив полный стакан на столе, и тихо произнесла:
– В детстве у меня был друг. Он не был богат или знаменит, и мама запретила мне с ним общаться. А мне хотелось. Он был интриган. С ним было весело. Я уже тогда знала, как обойти камеры в нашем дворе, и рассказала ему. Он приходил ко мне в гости втайне ото всех. Мы с ним сбегали из дома и смотрели город. Он мне многое показал. Благодаря ему я знаю много о жизни бедных. Я узнала, что у роскоши есть обратная сторона, я узнала, что такое бедность. Мать бы ни за что не одобрила посещение бедных районов, но она не знала, что я бывала там, причем бывала часто. Она вообще много чего не знала. Я не раз сбегала из дому. Я не мирилась с ее маразмом и делала то, что хотела. Мне было абсолютно наплевать на статус моего друга. Мне было с ним интересно, а остальное значения не имело… Но один раз он пробежал по двору не очень удачно, натолкнулся на громилу. Мать пришла в ярость. Она вышвырнула его семью из города. Она была уверена, что ограждает меня от дурного влияния и что в будущем я буду ей благодарна… Ненавижу ее.
Безучастным взглядом, слегка пошатываясь на месте, Аня уставилась на Алексея. Она была мрачнее тучи, словно достала из глубин своей памяти все самые неприятные моменты жизни.
– А где твоя мама? – спросила она после недолгого молчания.
– Моя?
Алексею всегда было сложно говорить о маме, но ему казалось, что этой девушке напротив он может доверить любую душевную тревогу. Несмотря на легкое опьянение, она вызывала у него нежные чувства, казалась надежным человеком, и он был готов поделиться с ней любым секретом.
– Мама оставила семью, когда я был маленьким, – произнес вполголоса Алексей, отведя взгляд. – Папа говорил, нашла себе другого. Просто вернулся я однажды из лагеря, а мамы уже нет.
Аня