– Понимаю, папа.
– Да еще и где! Подумать только – в ночном клубе! Ты же знаешь, что там наркоманы?
– Да, папа.
– Это она тебя подговорила, да?
– Нет, папа. Аня ни при чем. Она меня не подговаривала.
– А когда мы к Чеканщиковым ездили, это тоже не она была?
– Нет.
– Алексей… – произнес Федор Андреевич недоверчивым тоном. – Ты мой сын. Я знаю, что ты по своей воле не стал бы вести себя как поросенок, драться и посещать заведения, не соответствующие твоему уровню интеллекта. Да мне все знакомые твердили в один голос о том, что ты удивительно спокойный, воспитанный, интеллигентный и умный мальчик. Ты всегда был таким. Зачем ты пытаешься меня обмануть? Не надо защищать эту девчонку! Не нужно покрывать чужие проступки, тем более брать на себя чужую вину.
Федор Андреевич замолк. Он явно ждал ответа, но Алексей молчал.
– Алешенька, тебе не больно? – спросила женщина, обрабатывающая раны, и спасла его тем самым от ответа.
– Нет, Анастасия Петровна, спасибо вам.
Федор Андреевич с отвращением покосился на лицо юноши в очередной раз и спросил:
– Анастасия Петровна, скажите, вот это у него надолго?
– Да не-е-ет, – протянула пожилая женщина уверенно, – недели две, и все пройдет.
В это время Анастасия Петровна с любовью крепила на щеку Алексея последний пластырь. Федор Андреевич давно ждал момента, чтобы остаться с сыном наедине, поэтому сказал:
– Пожалуйста, Анастасия Петровна, организуйте на ужин томленой говядины.
На секунду Аня подумала, что ее раскроют, и в голове вмиг начал созревать план, где можно укрыться, но женщина отвернулась от того места, где стояла Аня. В гостиной находилась еще одна дверь, которую Ане с ее угла обзора было не видно. Женщина вышла через нее.
Теперь, когда ран не было видно и шаги горничной совсем стихли, Федор Андреевич сел в кресло напротив Алексея и взглянул ему прямо в глаза.
– Скажи, сынок, что происходит?
– О чем ты?
– Что-то изменилось. Кроме дурного на тебя влияния, я не вижу причин подобного поведения. Тебе не стоит общаться с этой девушкой.
Алексей будто окаменел, а глаза невольно округлились. Отец хотел лишить его чего-то важного, заставить делать то, чего он не хотел, и Алексей безумно испугался. Аня прочитала этот страх в его глазах. «Но почему ему так сложно ответить „нет“? – думала Аня. – Неужто отец побьет его за неповиновение? Алексей же уже совершеннолетний и сам может выбирать, с кем ему общаться. Властный отец сделал из него абсолютно бесхребетное создание. Довольно ему унижаться!»
– Вообще, я уже пожалел о том, что принял приглашение в этот ужасный дом, – продолжал Федор