Война за Пустоши. Михаил Уханов

вождя себе на плечи и, в окружении моей стражи, утопали, наконец из зала. Я устало вздохнул и развеял более ненужный морок. Хорошие нынче посольства в Великой Степи, не соскучишься.

      Пока тронный зал оттирали от копоти и останков шаманов, я провел небольшое совещание со своими ближайшими советниками. Все, включая меня, были в полном недоумении от произошедшего. К тому же большинство моих сподвижников из числа людей впервые увидело в действии магию орков. Нельзя сказать, что мы были запуганы до жути, но приподнятой атмосферу совещания назвать было трудно. От идеи перерезать в отместку оставшихся орков отказались довольно быстро, но предложений, что делать дальше, тоже не появилось. На мой вопрос, как случилось, что магическая защита не сработала, магистр Мортимус, считающийся старшим среди магов замка, только развел руками. С таким колдовством ни он, ни другие наши колдуны ещё не сталкивались. Волшебники надеялись выяснить хоть что-то, покопавшись в уцелевших амулетах и оберегах шаманов, но я особо на это не рассчитывал. Впрочем, попробовать стоило. Орочья волшба вещь довольно грубая и должна оставлять за собой хорошо ощутимый для сведущего чародея след. На месте разрушения Когтя следов шаманства орков я не обнаружил. Как и следов тёмной магии, там поработало что-то другое. Я снова вспомнил то мимолетное ощущение, что уловил в камнях разрушенной башни. То самое смутно знакомое нечто, с чем я очень давно не сталкивался. Я что-то упустил, хотя оно было у меня на виду, но никак не мог понять, что. Это порядком злило. А сегодняшнее происшествие не способствовало восстановлению душевного равновесия и ясности мысли. В итоге я распустил совет, так и не приняв никаких решений. Что же до орков, то я распорядился пир для послов не устраивать, какие тут пиры, да и послов осталось не густо. Заготовленными для пира явствами я милостиво одарил свою верную стражу, доказавшую свою преданность и храбрость. Выслушал ответный радостный рёв и поскорее сбежал, пока меня поить не начали, не время сейчас пировать. Ох, наслушаются сегодня орки героических северных песен, лишь бы в ответ свои выть не начали! Впрочем, в стойбище под стенами было достаточно тихо. Пару башенных «скорпионов» я на всякий случай приказал подсветить факелами так, чтобы их было хорошо видно из орочьего лагеря. А ещё четыре – не подсвечивать, а просто держать наготове. Эти изобретённые гномами стреломёты не раз доказывали свою эффективность и пользовались заслуженным уважением среди воинов всех рас и народов. Гномы требовали за них очень хорошие деньги, но желающих заполучить эти машины не убавлялось. Выпущенная из «скорпиона» стальная стрела в рост человека летела на тысячу шагов, а на трёхстах легко пробивала рыцарскую броню вместе с щитом. А более легкие болты могли улететь ещё дальше. Орки со «скорпионами» сталкивались неоднократно и хорошо представляли себе их возможности. Сторожевые разъезды утверждали, что никто из орков после возвращения посольства лагерь покинуть не пытался. Две полусотни арбалетчиков с наступлением ночи взяли лагерь орков в плотное кольцо, степных лошадей ещё