Головы злобно посмотрели на пришедших, сложили губы трубочкой и часто задули в их сторону. Выглядело это завораживающе и нелепо одновременно.
– Это новый сорт, – немного обидевшись, ответил леший. – Придорожные витязи. Цветик где-то семена нарыла. Сейчас насыплю вам костной муки, проглоты мои ненаглядные!
Леший вытащил из кустов ведро с мукой. Почуяв лакомство, головы раскрыли беззубые рты и высунули языки.
– Хочешь помочь, деточка? – обратился Веля к Искре.
– Дюже-дюже хочу, тятя Велислав! – обрадовалась та.
– Тогда набирай в ладошку жменьку и сыпь им на язык. Только осторожно – они кусаются.
– Я сейчас наблюю в клумбу с колокольчиками, – анонсировал Горыня, наблюдая за кормлением голов.
– Слушай, Вель, а на кой тебе эти кумполы? – спросил Кощей.
– Вы не смотрите, что они такие мелкие. Это ещё побеги. Торговец жене сказал, что они до тридцати аршин вымахивают. И дуют что ураган. Такого у дороги посадишь – ни один враг не пройдёт. Будут нарасхват!
– Секундочку, – задумался Кощей. – Я бы хотел кое-что прояснить. Эти головы могут вертеться?
– Не-а. Намертво врастают, не вырвешь.
– Ага… Ага… То есть они смотрят в одну сторону?
– Именно так. И сметают супостата прицельным дуновением.
– Угу… Угу… Но в таком случае их же можно обойти, разве нет?
Веля часто заморгал.
– Знаешь что, Кощей! Не все такие въедливые душнилы, как ты! Всё, валите вон в тот сарай! Я принесу ужин.
Позже, когда Веля удалился в дом, а Горыня, завалившись на солому, сотрясал сарай богатырским храпом, Искра с Кощеем сидели у догорающего костра, переваривая Цветанкину кулинарию. Ночь, огонь и сытость располагали к ленивой беседе.
– Как ты оказалась в хрустальном гробу? – спросил Кощей.
– Сие мне неведомо, – вздохнув, ответила девочка. – Я была в палатах, читала на ночь. Сомкнула очи. А коли разомкнула – вы явились.
– А что читала? Может, это был какой сборник заклятий? Нечаянно вслух повторила какое-нибудь – и привет.
– Нет. То былина была, Радогоем заданная.
– Про что?
– Про хлеб, кой от деда с бабкой сбежал и в лисьей пасти нашёл свою смерть.
– Какая-то бредятина, если честно. Хлеб не умеет бегать.
– Он круглый был, посему лихо катился по лесу.
– Сам?
– Сам.
– Нелогично. Или ты упускаешь некую важную деталь сюжета. Например, что дед с бабкой жили на вершине горы с идеально ровным уклоном. Либо же был ещё один персонаж, который постоянно пинал хлеб до самой лисы.
– Кажется, поняла я, что означает «душнила». А какая былина люба тебе?
– Даже не знаю. Я их не очень-то много и читал, потому что в школах не учился. В детстве, сколько себя помню, я с бродячими скоморохами по югам ездил