– Ты не богатырь, – перебил его ребёнок.
Горыня очень медленно моргнул и подался в сторону Искры.
– Так-так-та-а-а-а-ак. – Кощей будто протёк сквозь друга и вырос между ним и девочкой. – Я уверен, что это какое-то досадное недоразумение.
– Наверное, – ломая зубы друг о дружку, проскрежетал Горыня.
– Послушай, Искра. Всем доподлинно известно, что в Яви, нашем мире, ныне живут и здравствуют ровно четыре богатыря.
– Нет, их три, – возразила Искра и принялась загибать маленькие пальчики: – Белояр, Могута, Огнеслав. Три.
– Да как три-то?! – сорвался Горыня. – Как три, когда четыре?! Я – Горыня! Четвёртый богатырь! Да про меня в каждой былине больше абзацев, чем у этих трёх оленей, вместе взятых!
– Про Горыню нет ни в одной из былин, что я читала, – как бы извиняясь, ответила Искра.
Горыня ударил кулаком в стену. Снаружи послышался шум – из стены выпало тело домового.
– Пожалуйста, успокойся, подыши. По-ды-ши! – взмолился Кощей.
Витязь шумно вдохнул и взял себя в невидимые руки, которые были размером с приличную гору.
– Допустим, – произнёс Горыня, икнув от бьющей изнутри ярости, – только допустим, что ты решила стать счетоводом с маленькой, но стабильной зарплатой, которой хватает на репу и гордость за Отечество. Поэтому ты прогуливаешь всю литературу. Хорошо, я понимаю. НО!
– Друг!
– Но. В самом центре Славгорода! На Указной площади! На стене Дружинных палат! Есть здоровенный, пять на пять саженей, рисунок! На котором четыре богатыря! Че-ты-ре! И первый слева…
– Могута. А богатырей три.
– А…
– А слева от Могуты нарисовано дерево.
– Да ты издеваешься, – констатировал Горыня, схватил Кощея за шкирку и оттащил в сторону. – Ей здесь не место. Давай отведём её в лес и убежим.
– Послушай, она…
– Может вернуться? Тогда хорошенько её привяжем, у меня где-то была толстенная бечёвка, эта маленькая тупица вряд ли её раскусит своими мелкими…
– Дело не в этом, друг. – Кощей обо всём уже догадался. – Девочка не виновата.
– Думаешь, блаженная?
– Нет. Я думаю, тебя убрали из былин. И вообще выкинули из истории.
– Не смеши меня. Как это возможно?
– Довольно просто. Представь, что ты корчмарь, которому заказали выпить. И в кружку падает муха. Корчмарь достаёт муху и подаёт тебе выпивку уже без неё. Он знает, что муха была, но ты – уже нет. После из кружки пью я, потом кто-то ещё, и никто из нас о мухе тоже не знает. Корчмарь умирает, и вот уже все в этом мире понятия не имеют, что в кружке когда-то плавало насекомое. Муха – это ты. Понятно?
Горыня мрачно кивнул. И добавил:
– А можно я буду вепрем? А то муха – как-то унизительно…
Кощей вздохнул:
– Конечно, брат.