«Так и есть».
«Иногда мне кажется, что тебя не существует. Что ты только голос в моей голове». Сразу догнала: «Не отвечай на это. Я не хочу знать. Я хочу взять от нашего общения максимум. Скажи, я хочу знать. Что же делать?»
«Раскаяться. Искупить».
Зарина коротко застонала. В комнате никого, давно пора быть на парах – она никогда не пропускала. Она ходила на пары с высокой температурой, она ходила, когда из-за потянутой связки не могла ходить без боли. Но сейчас она сидела заледеневшая, носом почти упираясь в экран ноутбука.
«Я раскаиваюсь! Как искупить? Как? Скажи!»
Он молчал. Долго. Слишком долго, чтобы сидеть на месте. Она заметалась. В одну сторону – до двери с нелепым крючочком. В другую – до окна. Пиликнуло.
«Страданием», – написал Миша. – «Болью. Страхом. Жертвой. Если ты готова, Аллах пошлёт тебе испытание».
И тут зазвонил телефон.
– Зара! – кричала мама в трубку. – Ты в порядке? Тебя не задело? Ты меня слышишь?
– Ани, ани! Остановись! – Слышала, как мама задышала в трубку, выдыхая что-то страшное. – Что случилось?
– Метро, Зара… Опять метро.
И мама заплакала.
Лиза. Метро
Лиза любила метро. Любила смотреть на людей, занятых своими делами, любила наблюдать даже за самыми грубыми. Брезговала только вонючими, – как мало бы у тебя ни было, кусок мыла дёшев, а человек, перестающий мыться, слишком быстро перестаёт быть человеком. Но она всегда оставляла в собственной уверенности брешь для ошибки и не имела ни малейшего понятия, чем заполнить эти дыры. Пыталась влюбляться, но всегда получалось не очень.
По понедельникам она спускалась в метро и ехала в центр: гулять среди церквей и луж, любуясь отражениями Москвы в водах и витринах. Но в этот понедельник у неё была цель. Сильно раньше назначенного времени она вышла из подземки и отправилась в сторону реки, заглядывая в окна, петляя. Она шла быстрее обычного, чтобы списать учащенное волнением дыхание на быструю ходьбу.
Наконец положила мелко дрожащую ладонь на пластиковую ручку двери книжного. Там, внутри, ждал кто-то, готовясь решать её судьбу. Её первое настоящее собеседование было назначено на 14:00.
Через сорок минут Лиза закрыла ту же дверь твёрдой рукой трудоустроенного человека и, поворачиваясь к улице, в первый раз натолкнулась на этого горбоносого. Он будто с трудом сфокусировался на ней и, выпучив глаза, выдавил: «Не спускайся в метро». Вернулось волнение и дрожь. Лиза тщательнее обычного заозиралась по сторонам, переходя дорогу к Макдональдсу. Тревога росла. Она оформлялась во что-то осязаемое в очереди за победным рожком мороженого, грызла изнутри живот на длиннющем эскалаторе, умоляла не заходить в вагон. Но Лиза всегда была сильнее себя. Когда восточная девушка с испуганными глазами прошептала ей: «Не в этот поезд!», Лиза сделала вид, что не заметила, но прошла