Вот и черемуху вылечила, ту, что весной надломил ураган – выпрямила ее, замотала тряпками, погладила ствол, прильнула к нему, опять-таки пошептала, бог его знает что, какую-нибудь ворожбу, и выжила черемуха, перелом уже через неделю зарос, остался лишь древесный наплыв на стволе. В ее присутствии Иван чувствовал, что весь мир – живой и что он сам тоже живой.
– Как ты это делаешь? – спрашивал он.
Марика хлопала удивительными ресницами:
– Понятия не имею… Делаю как-то… и все. Само получается…
Она поразительно многое знала о том, что лежало за пределами их Приюта – о городах, где живут сотни тысяч людей. Как они там все помещаются?.. О дальних странах, об их обитателях с черной кожей. Что, вправду черная? Ну да – как уголь… О том, что существуют цветные движущиеся картинки, которые называются странным словом «кино».
И для чего это?
– Так… рассказывают всякие истории… интересные…
– Сказки?
– Бывает, что сказки, но чаще – про жизнь…
Откуда все это ей было известно?
Ну и о Белом Царстве, конечно, идеже несть ни болезни, ни воздыхания…
Плохо только, что иногда она заговаривалась. На уроке могла ляпнуть что-нибудь невпопад, как будто не слышала, о чем говорит учитель. А во время молитвы, сама призналась, ее мутило: плыла голова, поднималась изнутри тошнота. Один раз ахнула и потеряла сознание, отнесли в медотсек. Иван подслушал (дверь прикрыли неплотно), как Василена просит сестру проверить девчонку на аутизм.
– Какая-то она странная…
– А что проверять – здесь все такие. Да вы, Василена Исаровна, не беспокойтесь, подремлет немного, очухается и пойдет на урок…
Иван боялся, что ее отправят в УМОД – заведение для умственно отсталых детей. Существуют, оказывается, такие. Хорь там был (везде побывал), рассказывал, таблетки дают, насильно, после них становишься тушкой тупой, ничего не чувствуешь, хоть иголкой коли, и работа в УМОДе – очистка химбаков на фабрике: волдыри, кожа слезает лохмотьями, легкие свои выкашливаешь, сам видел – выпал у одного из горла целый кусок…
Но ведь пока не отправили, как выяснилось.
К тому же она еще не настоящая ведьма, а знахарка…
Низшая ступень ведьмовства.
И все-таки – как же быть?
Голоса к нему в карцер начинают просачиваться примерно через неделю. Счет дней к тому