Девичьи трусики прилетели прямо на нос Ладомиру, который, распластавшись на полу, из-под нижнего проёма ширмы следил за происходящим с неестественно вытаращенными глазёнками и побагровевшей прыщеватой юношеской физиономией. Если в увертюре лакомой эротической схватки Сясин хотел, чтобы Галочка дала Кире сокрушительный отпор, то впоследствии, поэтапно, процесс интимного сближения увлёк и его, превратив из стороннего наблюдателя в третьего сопереживателя. Ведь тесная каморка поневоле сблизила их всех. Разведённые порознь аккуратные чистенькие ступни Галочкиных ног, с которых слетели босоножки, в нетерпении сучили буквально в полуметре от студента. От них исходил кисловато-приятный запах. А интимную часть тела балеринки Ладомир видел так, как не мог видеть и Юдов. И Сясину тоже становилось хорошо. Всё лучше и лучше. Он мысленно поменялся местами с Кирей и непрерывно погружался и погружался в пучину сладострастья, как бы преследуя по пятам остервеневшую парочку, захваченную половодьем желаний. И когда плавки прилетели ему в морду, его отнюдь не стошнило. Напротив, Сясин прижался к ним и начал впитывать сохранившееся девичье тепло и вдыхать аромат девичьего тела и микроскопических женских выделений.
Меж тем Кирилл и Галочка от лобзаний и поверхностных ласк переключились на сугубо интимный контакт: девушка впустила «двустороннего козла» внутрь себя. Они уже обнялись и прильнули друг к другу так, словно их сплющил могучий пресс. Они уже не просто стонали от того, что сцепились гениталиями, что обвалялись один в другом, а по-звериному хрипели, сливаясь в соитии. Они уже тряслись, точно припадочные, а темп фрикций Галочкиного «наездника» нарастал и нарастал.
И в такт им студент за ширмой задрыгался и заизвивался тараканом на иголке, по-поросячьи тихонько похрюкивая и повизгивая. Так что, когда в телесном экстазе Юдов дико заорал: «Оба-на!… Оба-на!…», а Галочка нечленораздельно замычала, Сясин кляпом засунул себе в рот её плавки. Им тоже овладел оргазм. И он, финально курлыкнув, «отдал концы», затихнув в изнеможении. И Ладик подумал, что он умер…
С того акта душевного стриптиза Сясин повадился тайно сопровождать Юдова в любовных похождениях. Но исключительно с женщинами. Кирилл драл с него «за погляд» три шкуры, неуклонно поднимая «таксу». Порой Сясин робко заикался о дороговизне услуг, на что бисексуал резонно возражал, говоря, что продаёт душу дьяволу. «Ты, Ссьяськин, – дразнился он, – из меня жизненные соки тянешь. Мы как на троих покувыркаемся, у меня потом недельное недомогание. Будто я донор, а ты у меня литра три спермы отсосал. Среднегорский дракула из крысиной норы!».
«Погляд» захватил Ладомира настолько, что он ни о чём ином мыслить не мог. Ради неординарного хобби он жертвовал практически