И пусть собственно хранение холодного оружия закон не относил к уголовно-наказуемым деяниям, нож Подлужный всё же изъял. Он не упустил из вида (пусть и вероятностный) вывод судебно-медицинского эксперта о том, что смерть Бухвостова наступила от ножевого ранения в область сердца.
В жилище были добыты косвенные и, откровенно говоря, весьма хлипкие доказательства причастности Сукиасяна к убийству в сквере оперного театра. Потому на обыск в гараже Алексей возлагал особые надежды. И они оправдались в полной мере – в той степени, на которую только было способно «стойло железного коня» Арменака. В данном прибежище был обнаружен «немой свидетель», безжалостно выдавший хозяина – правое переднее колесо автомашины, на покрышке которого «злорадно скалилось» повреждение в форме эллипса.
К производству замеров дефекта следователь привлёк понятых самым непосредственным образом. В этом таился особый расчёт: доводы надлежало получить из незаинтересованного и беспристрастного источника на глазах у подозреваемого. И когда протокольно были зафиксированы длина и ширина изъяна, составившие искомые 23 и 14 миллиметров, Подлужным овладела лёгкая эйфория от предчувствия, пусть и тактической, но победы. Правое переднее колесо было изъято целиком для производства экспертизы. Алексей с Николаем резонно сочли, что если покрышку снять с обода, то размеры овала могут измениться.
Явно не в пользу Сукиасяна сыграло и то, что материал обивки задних сидений был новый, сиял чистотой и отличался по цвету и текстуре от передних. Задние половые коврики тоже были новыми и отличались от фирменных.
Наводило на размышление и то, что передняя часть салона и багажник были пыльными и засаленными. Доказательственная база нередко собирается по крохам. Потому и данные побочные обстоятельства Алексей подробно описал.
10
В райотделе внутренних дел, уже на ночь глядя, Подлужный оформил протокол задержания Сукиасяна в соответствии со статьёй 122 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, то есть, в качестве подозреваемого в совершении преступления. Эта мера позволяла следствию работать с Сукиасяном в условиях изоляции от общества в течение трёх суток. По окончании этого срока надлежало либо освободить задержанного, либо предъявить ему обвинение с участием защитника и получить санкцию на арест у прокурора.
Отправляя задержанного из дежурной части в ИВС уже в наручниках, Алексей, словно невзначай, так сказать «на дорожку», неожиданно осведомился:
– Вот не подскажете мне, Арменак Саркисович, что это вы в последнее время зачастили в Ереван? Пять раз за полгода? Какие вы там проблемы решаете?
– Ере-ван? – от растерянности даже споткнулся на ровном месте тот.
– Да, в Ереван? – подхватил его под руки Подлужный на пару с Бойцовым.
– А что?! – зло ощерился Сукиасян. – Теперь армянин и в Армению не имеет права съездить?
– Да