Через неделю началось контрнаступление Красной армии. Войска Юденича без боя оставили Гатчину, их выбили из Волосово и Лигово, наступление успешно развивалось по всему Западному фронту. К середине ноября дивизия, куда входили красные курсанты, громя врага, при поддержке бронепоезда «Черноморец» освободила Ямбург.
Это был небольшой городок со старинным собором и ратушей, застроенный кирпичными домами. Через Лугу дыбился фермами взорванный мост.
После короткой передышки начались боевые действия на границе с Эстонией, получившие название «Нарвская операция», с жестокими боями в заболоченной местности, где дороги заменяли наводимые бойцами гати. Наступил декабрь. В одном из таких боев, при атаке на укрепления врага Александра тяжело ранило. Снарядный осколок разворотил левое бедро, повредив мышцы и сосуды. Истекающего кровью взводного, наскоро перевязав, отправили в тыловой лазарет, где сделали операцию, а затем – в один из госпиталей Петрограда, там началась гангрена. Сделали вторую, не помогло, хотели отнять ногу.
– Только попробуйте, – горячечно заблестел глазами Ковалев. – Первого, кто тронет, убью. Несите обратно в палату.
Посовещавшись, решили лечить, предупредив о последствиях. И свершилось чудо. Что помогло – неизвестно. То ли крепкий организм с железной волей, а может, искусство врачей. Скорее всего, то и другое.
В январе начал вставать с койки, потом с костылем под мышкой ковылять по палате, дальше по коридору. А когда наступил апрель и в старом госпитальном парке набухли почки, стал, хромая, гулять с палочкой по дорожкам. Часто присаживался на скамейки, исхудалый, в больничном халате, посасывал свою трубку.
Затем состоялась военно-медицинская комиссия, признавшая Ковалева Александра негодным к дальнейшей службе. Оформили документы на увольнение в запас и выписку. Из ворот госпиталя Александр вышел в буденовке и бекеше, с тощим вещевым мешком на плечах и револьвером в кобуре, чуть приволакивая ногу.
На полученное денежное довольствие за истекший год он купил на барахолке подарки родне и Алесе, с Детскосельского вокзала[39] выехал на родину.
Обстановка в Белоруссии к весне 1920-го оставалась напряженной. Польские войска начали военные действия на Полесье, захватили Мозырь, Калинковичи и Речицу. В мае планировали взять Жлобин и Могилев.
До родных мест Александр добирался неделю: сначала пассажирским, затем товарняком, а последние версты на перекладных. Страна лежала в разрухе, кругом царили голод и нищета, свирепствовал тиф – войне не было конца и края.
Уже на подъезде к городу, когда полулежа на тряской телеге ехал по лесной дороге, из-за деревьев вышли двое с обрезами. Первый со словами «тпру» ухватил лошадь под уздцы, бородатый напарник передернул затвор: «Слезай, краснопузый!»
В ответ грянули два выстрела. Дед на передке стал мелко креститься. Александр сунул в кобуру наган, морщась, спрыгнул в траву и, забрав у убитых оружие, вернулся.
– Едем дальше, отец, трогай.
– А можно, сынок, я зняму боты[40]