Селькупы
Название селькупы (так называемые остяко-самоеды) не является общим самоназванием всех представителей этой группы, употребляется оно тазовскими и баиховскими остяко-самоедами», притом не с одинаковым значением («таежный человек» и «земляной» человек) ввиду некоторого различия в произношении имени. Заметим, что в некоторых говорах селькупского языка qum (в других qup) значит «человек» (вторая часть имени селькуп), что довольно основательно сближают с манси «хум» (мужчина) и с самоназванием коми. Точно так же указанное выше одно из названий тундровых энцев («маду» и т. п.) сближалось с именем «манси», с названием одной из хантыйских фратрий («мосъ») и с национальным именем мадьяр. Трудно судить, насколько все это правомерно, хотя возможность подобных сопоставлений полностью не исключена. Кроме указанных основных самодийских групп до недавнего времени существовали и другие: камасинцы, моторцы.
А. И. Попов придавал большое значение самоназваниям и названиям народов, подчеркивая при этом: «…Изучение родовых и племенных названий мелких этнических коллективов, подобных самодийским и некоторым финно-угорским (саамы, манси, ханты), разбросанных на огромных протяжениях северных тундр и лесов, является важным вспомогательным средством изучения процессов тех изменений в различных языках, которые возникают в этих случаях в силу многочисленных схождений и расхождений в специфической северной обстановке. Повторяем, это только вспомогательное средство; оно должно использоваться на фоне общего изучения всего языкового богатства северных народов в соединении с данными истории, археологии и этнографии, как и наиболее достоверными из антропологических показателей. Речь должна идти об очень сложной и запутанной действительной истории небольших, маломощных человеческих объединений, почти постоянно передвигающихся, часто сливающихся и расходящихся, входящих в контакты с новыми и новыми партнерами, в некоторых случаях исчезающих почти бесследно, в других – оставляющих другому, более сильному коллективу некоторое наследство своей лексики и грамматики. Эта картина значительно отличается от того, что происходило в южных степных областях, где уже давно создавались крупные человеческие объединения, обладавшие совершенно иными качествами (иранские племена, тюрки, монголы). История их была иной».
«Два кольки, три наташки…»
В студенческие каникулы зашибал я «длинную деньгу» в геологических партиях – рабочим. Летом работал – зимой учился. Облазил Заполярье – тайгу и тундру. И повидал я разных самодийцев. И должен сказать до сих пор это одно их самых драгоценных моих воспоминаний.
Разумеется, они уже сильно отличались от воспетого Арсеньевым лесного человека