– А того его родича звали… – продолжил было Плешивый Лоб – но речь его резко прервали товарищи.
– Уймите-ка языки – в Красную Палату сейчас пожалуем!
Те поспешно умолкли, шагая сквозь широко растворившиеся перед ними окованные витыми оздóбами из железа резные буковые двери, проходя в главный из покоев Высокого Чертога – обиталище и приёмное место для всех, кто представал перед глазами ёрлов со времён первых потомков самогó Дейна, воздвигшего стольную Вингу в час прихода своего народа с Заокраинного Севера.
Шедший впереди а́рвейрнских гостей Турса Бъярпóтэ также вспомнил тот давнишний случай, о котором напомнил ему нарочито наивный и хитрый вопрос этого простоватого с виду посла. И имя того родича казнённого за покусительство на жизнь ёрла человека он хорошо знал – в отличие от Уи́ннаха, который так и не услышал его от торопливо умолкшего при входе в Ротхёльфе фе́йнага Гайрэ.
Перед тем, как наутро за дело взялся смертоубийца с подручными, сам Турса всю ночь ломал, рвал и жёг этого упрямого Эвара Вигтóннэ, пытаясь добиться от того признания – кто ещё помогал Клыку в покушении, кто стоял за самим хéрваром? Потому как больше всего его власть держащему родичу хотелось бы отправить на место вóроньей трапезы не этого доселе безвестного сотника, а кого-то гораздо более видного – и оттого гораздо более опасного для дома Скъервиров… Если не самогó их старого скриггу, то хотя бы кого из его младших родичей – хотя бы того же умелого и опытного воителя Доннара Трирсона со всеми многочисленными подрастающими сыновьями – явно грядущего старейшину их дома, и не такого старого как сам Эрха Древний, чей час уже закатывающейся земной жизни не бесконечен, а здоровье слабеет с каждой суровой зимой. Одно лишь вырванное признание, что кто-то ещё из числа Дейнблодбереар пытался убить их владетеля – и прочие дейвóнские орны молчаливо признали бы законное право суда, кой ретивейше вéршил и свéршил бы в истовом рвении Къёхвар.
Но этот клятый Эвар оказался упрямее сотни твердолобых а́рвейрнов. Было бы времени больше дано – и того бы сломили – не сам Турса, так кое-кто более страшный в их доме… Но ночь лета была коротка, а рассвет был дан ёрлом для Эвара временем встречи со Змеем. Сколько его ни жгли, калечили и ломали, он лишь во всё горло сквозь стоны сыпал хулой и проклятиями на голову Къёхвара, обвиняя того в убийстве их родича Конута Крепкого. Прежде впавший в немилость и изгнанный из Винги с вечным бесчестьем – теперь прославленный некогда ратоводец погиб где-то в закатных уделах от рук людей ёрла, чему Клык был свидетель. И даже могилы своей не осталось славнейшему некогда Стерке – при бегстве его разбитых в сражении сторонников был он брошен без достойного погребения в топях болот, умерев на руках за него воздавать