И теперь, когда эти позабытые воспоминания, разворошенные вопросом а́рвейрнского посла, вновь стрелой пронеслись в голове, пока могучий силач Бъярпотэ неспешно шагал впереди гостей ёрла в сторону Красной Палаты, он вновь вспомнил этот полный ненависти и холодной ярости взгляд сжавшихся в щель глаз Клыка, и опять задал себе вопрос – вправду ли казнённый родич старого Эрхи хотел что-то сказать Турсе в тот день перед смертью? И что?
Изукрашенные вóроньим танцем вестников Горящего над хитросплетённым искрéстьем деревьев и трав резные двери бесшумно растворились по сторонам, пропуская его и шедших следом послов и дейвóнов-охранников внутрь Красной Палаты.
НАЧАЛО …В ПРЕДДВЕРИИ КРОВИ Нить 4
Ёрлу Къёхвару в ту пору было тридцать восемь лет. За древний Стол Ёрлов он воссел семнадцатилетним после смерти своего деда Тяжёлой Пяты – как старший из всех его внуков. Его отец Нъяль, единственный доживший до взрослых лет из четырёх сыновей владетеля Хъярульва от первой супруги Сигни Гордой из Ёрваров нежданно погиб молодым на охоте, растерзанный сбившим его с коня наземь раненым вепрем. Быть может совсем молодой ещё возраст и та безмерная власть, которой к тому времени стали обладать ёрлы из Скъервиров, позабыв про сзываемый каждый год ко двору Совет Первых из скригг всех семейств, и сказались на том, что несмотря на боевые заслуги и храбрость человеком ёрл был властным, своенравным и вспыльчивым, как и его упокойный наставник Аскиль Стангир привыкшим повелевать – и редко желающим слушать иных.
Недаром за твёрдость с упорством он прозван был Стейне – Каменный.
Владетель молча сидел на престоле в пустующей Красной Палате, проговаривая внимавшему его речам с пером в пальцах писцу. Нелюбимая им осень – злосчастная пора, когда скончалась его жена Раннхильд, оставив после себя единственного новорожденного сына, ещё больше навевала в сердце тоску.
О сыне в тот час он и думал.
Сам Къёхвар сидел за Столом Ёрлов прочно, и ничто не могло поколебать его бразды единовластного правителя всех семейств. Уже минуло два века, как дейвонские орны забыли о древнем праве собрания всех свободных людей – а многие прежде вольные земли окраин ещё при его могущественном деде лишились остатков родовой власти, подчинившись сильной руке владетелей Хатхáлле. Тем же непокорным и чересчур дерзким из скригг, кто осмеливался перечить воле владетельного семейства, всегда могли где в дороге или в лесу на охоте вылететь в спину стрела или на пиру попасть в кубок отрава. Дерзко вознявшихся в открытую ждал суровый суд ёрла с окровавленной колодой под топором смертоубийцы или заточением до конца дней в тяжёлых цепях