В общем, когда я выволокла в коридор матрас в пакете, и рухнула на кровать, мне было тупо и пусто. Уже ничего не хотелось.
Через минуток пятнадцать в коридоре шелестнул пакет, в двери показалась рука с большим пальцем. Подбесило от трепыхнувшего чувства радости. А рука поманила «выходи».
Полежала минутку. Через нимагу пошла в душ и завтракать. С непрерывным тупым нытьём болящего тела.
Омлет, сковорода. Чай с травками. Без книжки.
Не смогла себя заставить. Оправдалась, что за компьютером – он, а я не закончила редактуру.
После завтрака он ткнул пальцем в мусорное под раковиной. Потом – выманил в прихожую, и ткнул в чёрный «пилот» на вешалке и достал из шкафа шапку, зимний бело-сероцифровой перевёртыш с дырочками.
И ушёл, оставив меня тупить, тиская спецназовскую шапочку и понимая, что он – точно где-то там. Капитан разведки как минимум. И дед с ним, наверное, справится. А я – точно нет. Даже табуреткой со спины внезапно, наверно, не получится.
Минутку тихо тупо поплакала от своей никчёмности. Вытерлась, не думая, шапкой. Натянула на голову и пошла собирать по квартире мусор. Аж два места. Свой пакетик и ведро из-под раковины. В туалете, внезапно, мусорки не было. Но это внезапно было уже день назад.
Оделась, обулась. Вышла.
Встала в паре шагов у подъёзда. Поставила ведро. Вдохнула уличный воздух.
И – поняла. Что технически, могу вот сейчас просто уйти. Или вернуть ведро, забрать сумку и уйти. А деньги за куртку с шапкой вернуть в течение пяти лет.
А в этой одежде, наверное, можно придти в издательство и не будут тыкать пальцем.
Короче, меня накрыло охренительным, пронзительным чувством возможности выбора. Выбора не между плохо и плохо. А – пожить ещё тут, или уйти жить там. Ну, типа выбора не между съесть сейчас или оставить на потом. А между борщом и лапшой.
Я тихонько расплакалась. От счастья. И от грусти, что докатилась до того, что счастлива от – такого.
И от этого плача – свалилась с мозга подушка. Просто стало тихонько, ровненько хорошо и просто похер, что дальше.
И я тихонько, чтобы не развеять, пошла искать мусорку.
И наслаждалась жизнью минут десять. Потом начала подмерзать. И поняла, что надо – обратно. Пока он не пошёл меня искать и загонять греться под одеяло, а мне не стало стыдно, что запарываю лечение.
Вернулась. Матрас переместился на лестничную площадку. Еле мелькнуло – как это, сопрут ведь.
Разделась-разулась, вернула ведро. Подумала минутку. Подошла, встала вопросительно.
Он – допечатал предложение. Повернулся. Отмаячил, чтобы брала распечатки, ложилась просто читать, а потом написала не более трёх листиков общего отзыва. Напомнил, что сортировка и двадцать отзывов. Ткнул пальцем в термос у плиты и махнул забирать в комнату.
А я… ну, меня достаточно расслабило,