– Но принцесса… М-да… – протянул Сенпат, все еще качая головой.
– Марзофл утверждал, будто они встречались не меньше двух месяцев. В этом он был уверен. Возможно, и дольше. Судя по тому, что мы увидели, он прав. Когда мы ворвались в комнату, эти двое больше беспокоились друг о друге… если ты понимаешь, что я имею в виду.
– Похоже на Марка, – кивнула Неврат.
– Я знаю, что ты и твой муж – близкие друзья этого человека, сестра. Вот я и подумал, что вам лучше бы узнать обо всем. – Артаваст немного помедлил. – Быть может, сейчас небезопасно оставаться его друзьями. Не исчезнуть ли вам из города на некоторое время?
– Неужели все так плохо? – встревоженно спросила Неврат.
Артаваст задумался.
– Возможно, и нет. Туризин слишком умен. Он не станет убивать людей лишь за то, что они знали кого-то, кто впал в немилость.
– Надеюсь, – сказала Неврат. – Иначе у Туризина – при его-то вспыльчивом нраве – останется не слишком много подданных.
Молодая васпураканка не слишком беспокоилась за себя или Сенпата. Скорее всего, ее брат правильно судил о здравомыслии Туризина. Но это вряд ли могло помочь Скавру. Он-то был виновен!
– Я до сих пор не могу поверить, – повторил Сенпат.
Неврат тоже с трудом верила услышанному, но по другой причине. Сенпат не знал, что Марк, погруженный в одиночество и горькое отчаяние, начал осторожно ухаживать за Неврат. Это было прошлой осенью. Неврат не видела необходимости рассказывать мужу об этом кратком эпизоде. Трибун понял, что отказ васпураканки был искренним, и ни на чем не настаивал.
Но это! Как же долго росло чувство между Марком и Алипией? Конечно, Неврат никто не был нужен, кроме ее любимого мужа… И все же она ощутила легкий укол самолюбия, когда узнала, что Марк, получив от Неврат отказ, так быстро нашел ей замену.
– Над чем ты смеешься, дорогая? – спросил Сенпат.
Краска смущения залила лицо Неврат. К счастью, в таверне было почти темно.
– Над собой, – ответила Неврат, но больше ничего объяснять не стала.
Забранная решеткой дверь в дальнем конце коридора со скрежетом раскрылась. Ржавые петли завизжали. Двое стражников втолкнули в коридор скрипучую тележку. Еще двое встали по обе стороны со стрелами наготове. Все четверо откровенно скучали.
– Поднимайтесь, лежебоки! – гаркнул один из лучников.
В окрике не было необходимости: заключенные уже сгрудились перед решетками в ожидании кормежки. Еда была единственным, что приятно разнообразило унылую тюремную жизнь. Марк поспешил вместе с остальными. При одной только мысли о похлебке в животе заворчало.
Неподалеку затрещал и почти погас факел. Марк закашлялся от едкого дыма. Эти факелы и без того давали совсем немного света. Тюрьма располагалась глубоко под землей, в подвальных помещениях