Они поднялись по ступеням, придерживаясь за поручни, и прошли за стойку регистрации билетов. Дэниэл взволнованно вспомнил, что специально засунул их в потайной карман сумки чтобы не потерять. Он впервые уезжал за пределы Лимфреи, и отныне навсегда. Зеленая галочка на терминале проверила кьюар-код с его местом и вагоном; человекоподобный голос просил следовать далее. Внутренние проходы распахнулись, а входные двери закрылись. Двое пассажиров пошли к вагону №4.
«Автора» незаметно тронулась.
Дорога из горизонтов
К обеду поезд добрался до Византии14. Дэниэл оживлённо глядел на открытые виды Средиземного моря – его лазурные берега от интенсивности солнечного света сливались с мраморной пеной скал, изредка мелькали аквамаринные линии на фоне бледноватого водянистого безоблачного неба.
В глубине республики простирались незамысловатые леса, сплошняком состоявшие из массивных сосен и елей, изворотливого кизила, маленького граба на открытых утесах. Проскальзывали астрагаловые поля, частично выглядывали карликовые горы, садовые плантации в деревенской местности.
Льёван безостановочно рассказывал свои заметки о Константинополе, что только сыпало соль на рану Дэниела – но тот из вежливости отвлекался на совершенное иное: на удобные багажные отделения, пассажирские места с выдвижными рабочими столиками, единое окно с панорамным видом, сушку для ног и обуви и прочие детали. Проводницы предлагали полноценный завтрак, не утруждались от просьб стариков и чувствительных пассажиров.
«Аврора-экспресс» был трансграничным поездом дальнего следования первого класса, объезжавший и пролетавший весь земной континент: начинал и заканчивал маршрут в столице Объединённой Республики. Позволяли такую поездку либо командировочные, либо состоятельные граждане, либо студенты магических заведений, как Ильверейн. Дэниел получил счастливый билет по особой квоте – без неё путь продлился бы четыре дня, включая пересадки.
Вместо того чтобы предаваться природным красотам, Дэниел развлекал себя самым любимым занятием – это одиночная игра в «отгадай портрет»: в объектив, первым делом, попали дети (ещё не подростки, но и не маленькие), за ними следовали более старшее, чем он сам поколение, – они не отрывали взглядов от голографических функций планшетов, и имитировали взгляды весьма сосредоточенных и деловых взрослых, – на десерт подавались пожилые интеллигенты, обожавшие скрасить чьё-либо стеснение старческой и порой философской болтовней. Столичные граждане, как особый вид осмысленного искусства интуитивного описания выделялись строгими изысканными костюмами, жакетами, стрельчатыми брюками, а некоторые женщины,