– Думал, тебя не отпустят, – сказал Мишка. Он был отличником, но, как говорили в классе, «попал под дурное влияние Аникеева». Глебу давались литература и русский язык, Никаноровна расхваливала его сочинения и прочила карьеру прозаика. Но по остальным предметам он плавал, математика и иностранный язык – язык акло – никак не давались. А Мишка чирикал по-глубоководному, собирался после школы поступать в мореходку, а туда без акло никак.
– Кто у них спрашивал, – развязно сказал Глеб и воровато огляделся. – Потопали, пока не засекли.
Мальчики двинулись по пустынной улице, уклоняясь от фонарей.
– Взял?
Мишка похлопал по портфелю, который нес, словно собирался на ночной урок.
– Все здесь. А ты правда, ну, голых тетенек смотрел?
– Смотрел, – самодовольно подтвердил Глеб.
– Старух небось?
– Не старше двадцати.
– Врешь!
– Ч… – Глеб осекся, не стал говорить «честное пионерское»: в бане не было никого моложе пятидесяти. Бабка Тома да бабка Лукерия. Глеб был выдумщиком, но не клялся почем зря.
– Чего б мне врать.
– И как у них? – В сумерках глаза Мишки вспыхнули. – Так или так?
– Так.
– Врешь!
– Честное пионерское.
– Ух ты!
Они прошли мимо заколоченной избы «Торгсина». Во время коллективизации мама сдала туда столовое серебро и золотую трофейную ракушку, которую отец снял с убитого беляка. Взамен Аникеевым выдали три кило муки и конфету для Глеба.
– Ничего, – сказал Мишка. – У меня этих баб знаешь сколько будет! Бабы любят моряков.
– А я воевать пойду, – сказал Глеб. – Героем стану.
– Это где?
– Батя говорит, немцы нападут.
– Не. Чего б им нападать?
– На Австрию же напали.
– То Австрия, а у нас в «Ленинке» столько тайных книг, что мы их у границы испепелим.
– У них тоже книги есть… – Сдвиг – взрослые не объясняли, сами не знали почему – затронул лишь территорию, которая позже стала Советским Союзом, от Украины до Берингова пролива, от мыса Челюскин до Туркменской Республики. Ничего подобного не было ни в США, ни в Бразилии. Но знания распространялись сквозь охраняемые кордоны; белые эмигранты вывозили в Европу потрепанные томики, иностранные шпионы охотились за гримуарами, африканские царьки и диктаторы «цивилизованных» государств мечтали о заступничестве Древних, а глубоководные эмигрировали без дозволения пограничников. Глеб решил, что, если не будет войны, он пойдет в НКВД бороться с прислужниками недобитых космических божков.
– Не нападет, – сказал Мишка уверенно. – Гитлер их помер, заживо сгорел, пока они там экспериментировали с измерениями. А новый их вождь, как его… Гиммлер. Он восхищается нашей страной и хочет построить такую же: где колдовство поставлено на службу прогрессу!
– Придурки они, – возразил Глеб. –