– Не мешай! Я же смотрю, – недовольно нахмурила брови Алиса. – Завтра расскажешь.
– Хорошо.
Догладив и разложив белье на полках в шкафу, унес кроватный столик на кухню, помыл посуду, огляделся, предусмотрительно пододвинул к краю кухонного стола графин с водой и стакан, вернулся в комнату:
– Все, мне пора. До завтра. Телефон на тумбочке, если что – звони, – привычные, регулярные слова.
– Не волнуйся, не посмею тревожить покой твоей жены, – передернула плечами Алиса.
Он, как обычно, смолчал, наклонился поцеловал Алису в щеку, ощутив еще сильный аромат ванильного геля для душа – ее любимого, погладил волнистые волосы, прошептал:
– Я люблю тебя!
Вышел в прихожую, оделся под звуки телевизора, проверил, что ключи не забыл, захлопнул за собой дверь, неспеша пошел вниз по лестнице, мысленно проверяя себя – все ли, что было необходимо, сделал, чтобы ни в чем не ограничить Алису: лекарства на месте, вода на кухне на краю – дотянется, чайник наполнен и стоит на крайней конфорке, пульт от телевизора на тахте…
Он никогда за эти долгие пятнадцать лет ничего не забывал, но все же каждый раз себя контролировал – привычка.
Все в квартире Алисы было его руками приспособлено для жизни человека, который не может встать во весь свой былой рост, нет давно этого роста.
Анатолий в первые же год после аварии снес перегородку, объединив санузел, чтобы там не было тесно инвалидному креслу, разработал и изготовил на заводе у приятеля систему поручней, позволявших Алисе легко справляться без посторонней помощи в туалете, все стулья, кресла, тахта и диван в обеих комнатах были подогнаны, под высоту каталки, вещи обрели новые места, до которых можно дотянуться сидя.
Даже раковины были опущены, доставляя Анатолию большое неудобство, особенно в последние годы, когда на этом проклятом седьмом десятке начались проблемы со спиной.
Единственным «узким» местом осталась ванна, ничего не сумел придумать, поэтому завели они «банные» субботы, не могла Алиса в одиночку преодолевать высокий край. Была, конечно, мысль спилить этот самый край, но Анатолий от идеи отказался – опасался оставлять беспомощного человека на мокрой поверхности без поддержки.
Были даже где-то его чертежи перестройки помещения санузла, которые позволяли бы въезжать на кресле под душ, но нет, не решился.
Частенько, кроме суббот, случались и другие «банные» дни, стоило только Анатолию заметить, что Алиса морщит нос, благо, что бывал он в ее квартире каждый день, хотя бы на часик-два, но каждый, не позволял себе пропускать, опасался, начинал волноваться…
2.
Лиза сидела на кухне перед чашкой чая, устремив взгляд в зимнюю темноту за окном.
Анатолий подошел, склонился, поцеловал родную макушку:
– Как ты?
Она не ответила.
Он обошел стол, сел на табуретку между женой и окном, заглянул в когда-то жгуче карие, но теперь поблекшие глаза, понял, что