Митя посмотрел вниз, на макушки студентов, сидящих плотным полукругом в амфитеатре. Среди слушателей было немало «акушерочек». Зачем им нужен был семинар по венопункции в анатомичке, оставалось для Мити загадкой. Это же не первичные лекции по анатомии или знаменитые опыты на живых лягушках – децеребрация, когда тем отрезают головы, чтобы показать, как работают рефлексы, – «знаменитые», потому что это первое крещение для неопытных медичек, и на количество обмороков преподаватели подчас делали шуточные ставки. Такие опыты проводились не в анатомическом театре, а в аудитории, и можно было незаметно прошмыгнуть туда и вовремя подхватить сползающую на пол юную студенточку – привычное развлечение Белкина.
Жан сидел, погруженный в свои мысли, явно не слушая профессора. Митя нашел в кармане сюртука старый картонный билет на конку, помял в ладонях, скатал нечто, отдаленно похожее на шарик, и, прицелившись, запустил в Белкина. Тот вздрогнул, завертел головой и, заметив Митю, несколько секунд ошарашенно пялился на него, будто видел впервые. Митя глазами показал на дверь. Белкин кивнул и, пригнувшись, начал пробираться к выходу.
– Одолжи рубль, Жаник, – положил ему руку на плечо Митя, когда они спустились по лестнице. – Лавруше обещал.
– Рубль? Санитару?! – возмутился Белкин. – Не жирно ли будет?
– За меньшее он ни в какую.
– Вот фуфлыга! – Ваня вынул из кармана целковый и протянул Мите.
Распахнулись входные двери в анатомичку, и во двор высыпала толпа. Белкин проводил скептическим взглядом будущих акушерок.
– Сегодня одни крокодилицы…
Митя даже не посмотрел в их сторону.
– Не опоздай, ладно?
– А что бледный такой? Трусишь?
– Еще чего! – фыркнул Митя. – Крупцев грозится отчислить.
– Это он может!
– В половине первого. Не забудь Пирогова. И атлас Грея.
Они молча кивнули друг другу и, не сговариваясь, пошли в противоположные стороны.
Митя стоял у портика одного из корпусов Академии, сливаясь с тенью от фонарного столба и вжавшись спиной в холодный ребристый камень стены. Воротник его форменной шинели был поднят, фуражка спущена на брови, зубы отбивали мелкую дробь.
Наконец из-за угла появился Белкин. Под мышкой у него торчали две толстенные книги.
– Ну что, дохтур Солодов? Готовы штопать своего Франкенштейна?
– Тсс! – зашипел Митя, с опаской оглядываясь по сторонам.
Белкин хмыкнул.
Они пошли к анатомичке. Сердце Мити колотилось с какой-то паровозной мощью, и ему казалось, что оно выскочит сейчас, вылетит, как пуля, отрикошетит от стены и застрянет в одной из толстых колонн у входа в корпус.
Митины опасения, что санитар Лавруша