– Я ничего не думаю, – заявил тот. Голос Герберта дрожал, грустный взгляд взирал на вопрошавшего. Мюллер не мог скрыть собственных ощущений по этому поводу. Неужели это все из-за Альбена?
– Что вы подразумеваете?
– Даже в своих самых ужасных и кошмарных снах я не могу себе представить, что могло произойти с Альбеном фон Дитрихом, – пояснил Мюллер. – Он просто исчез, никому ничего не сказав.
После этого он сделал небольшую паузу и, разведя руками, произнес:
– Я ничего не знаю, что с ним и где он, но я хотел бы верить, что он все еще жив: в условиях современной реальности возможно все.
Дальше выпуск Альбен даже смотреть не стал. Он закрыл ноутбук и, встав со стула, рухнул на диван, устремив глаза в потолок. Его нет только неделю, а уже поднялся такой шум. Неужели он стал так важен для общества? Но сильнее всего Альбена потрясла реакция Герберта. Молодой заместитель, казалось, не находил себе места. Надломленный голос, опущенный взгляд из-за линз очков… Альбен почувствовал себя безумно виноватым, что заставил его так волноваться. Несколько раз за день он порывался написать ему, но каждый раз он останавливался, вспоминая, что это может выдать его, поэтому Альбен вынужден был беспомощно наблюдать за всем со стороны и не вмешиваться, пускай ему очень этого хотелось.
Фон Дитрих обвел взглядом комнату, и его взор остановился на скрипке на столике. Обычно Альбен играл на своем инструменте, когда находился под влиянием каких-то чувств и переживаний, и сейчас как раз был такой момент. Альбен аккуратно извлек скрипку из футляра и проверил, все ли документы он вытащил из инструмента. После чего, вздохнув, заиграл. Сначала тихо, потом громче. Инструмент словно являлся продолжением рук музыканта. Во время игры Альбен забывал обо всем. Как будто он огораживал себя невидимым барьером и существовал в каком-то своем мире, пока не кончится мелодия, и в этом мире существовали только двое: он и его скрипка – и ничего больше. В эту музыку он вкладывал свою душу, свои самые тайные чувства, которые он не мог выразить словами, свои переживания, которыми не мог поделиться ни с кем. Люди пишут стихи, чтобы выразить себя, а для Альбена таким способом самовыражения всегда была музыка. Именно музыка, которую пела его черная скрипка, и ни что другое.
Александра прогуливалась по этажам. Всю эту неделю она провела в непрерывном наблюдении за иностранцами. Девушке было интересно узнать о них все, что можно было узнать, не разговаривая с ними. Хенсель каждый раз приветливо улыбался ей, когда проходил мимо, и этого Саша просто не могла не заметить, как и его горящих карих глаз. Альбен, если где-то встречал Александру, кивал ей в знак приветствия, а затем исчезал так же незаметно, как и приходил. Вообще Альбен, как поняла Саша, вел закрытый образ жизни, мало с кем общался и старался