– Возможно, но нельзя судить на сто процентов. Ну… понимаешь, она мне не хочет ничего рассказывать об их отношениях, какими бы они ни были…
– Какие-то, видимо, не очень отношения. Хотя мне то что?
– Да, верно, – заметила она, – это не твоё дело уже.
Её ответ как-то огорчил нашего героя чрезвычайно. Тем не менее они оба замолчали. Валерия Ивановна была из тех немногих преподавателей, которые отмечали на лекциях присутствующих студентов; делала она это следующим образом: называла по очереди группы, которые в лучшем случае должны были присутствовать на паре, и те, кто в неё входил, поднимались вверх со своих мест. Дальше преподавательница, часто сбиваясь, вслух считала количество вставших студентов с каждой группы и куда-то себе в бланк записывала результат. Она вела какую-то личную статистику, тщательно скрывая её ото всех, – да и всем, впрочем, кроме неё, было всë равно. Группе, в которой было наибольшее количество потревоженных её прихотью, она декламировала свою личную похвалу и уважение, объявляя еë победителем. Что касается этого раза, то когда очередь добралась до группы, в которой состояли два собеседника, наш герой решил действовать незамедлительно: пока в вертикальном положении Даша снисходительно рассматривала абрис Валерии Ивановны, юноша, к невероятному удивлению своему, видимо, набравшись опыта, не спеша проскользил рукою, которая, однако, слегка дрожала от упоительного волнения, – проскользил ею по столу до того самого жëлтого блокнотика и, схватившись за него концами пальцев, успешно стащил к себе. Нарочито щëлкал он громко страничками и впопыхах искал заветные строчки; уже было его глаза зацепились за то, чего он так искал, а тело бешено и глубоко задышало, что было по-предательски некстати. Наконец Даша заметила пропажу, и дерзко вырвала украденное, вернув его себе, и лукаво улыбнулась одним краем губ.
– Я бы, – начал было оправдываться воришка, – я бы это… всë равно бы не прочитал, – я бы вернул тебе назад, не читая вовсе!
Но выяснять отношения было некогда: в коридоре озлобленно пропищал звонок – и Валерия Ивановна объявила об окончании лекции. В содоме они стыдливо удержали друг на друге свои взгляды, оба ласково улыбнулись и протянули правые свои руки для дружеского рукопожатия, – так, замечу, у них было негласно принято ещё с давних времён, – и простились окончательно.
Следовало бы обратить внимание на странную, но очень презабавную и пëструю деталь, которая так и бросалась невинно в глаза и которую грех было не заметить: последующие две пары наш герой и Даша будто бы поругались, затаили солидную обиду друг на друга и – не пересекались тет-а-тет вовсе. Однако очень часто переглядывались, вернее – юноша с грандиозным увлечением всматривался, конечно же, не без подозрения, – всматривался беспрестанно в Дашу, но лишь редко отводил свой взгляд от неё, приходя на миг в себя. Девушка же лишь изредка ловила хмурый взор надзирателя и, словно пренебрегая знаками небезразличия,