К сожалению, обоих нас ждало разочарование.
– Я… я уточню у администратора, – неуверенно сказал официант.
Когда он скрылся за дверьми кухни, я спросил у Богдана:
– А если откажут?
– Не откажут, – нехотя ответил Богдан, устало опускаясь на стул. – Как говорится, не бывает неразрешимых проблем, бывает мало денег.
Он с довольным видом хлопнул ладонью по кошельку. Экстрасенс был настолько уверен в себе, что, не дожидаясь решения администратора, начал доставать из рюкзака реквизит – алфавитный пантограф, свечи… Наблюдая за ним, я даже на мгновение подумал, что будет весьма иронично, если нам откажут, когда Богдан уже разложит свой магический скарб.
Но экстрасенс оказался прав – деньги лучший аргумент для трактирщиков. Официант вернулся, одновременно кивая, изображая согласие и произнося:
– Двадцать.
– Годится, – тут же сказал Богдан, – только попросите персонал нам не мешать!
Официант энергично кивнул, и экстрасенс, довольно подмигнув мне, извлек из кошелька еще две оранжевые купюры.
Я уселся напротив и уткнулся в телефон. Интернет позволил мне найти еще один любопытный и трагический факт о «Литературном кафе»: оказывается, в 1893 году Петр Чайковский заразился холерой, когда выпил за обедом в этом заведении некипяченую воду. Через несколько дней он умер.
Место вполне в духе Достоевского, что и говорить.
Я посмотрел на стол. Он к тому моменту напоминал прилавок старой гадалки, решившей уйти на покой, предварительно распродав все имущество. Помимо свечей и пантографа, здесь были и камни различных цветов и размеров, сухоцветы и даже – вот уж ирония! – томик «Бесов» авторства нашего будущего собеседника. Тут еще стоит заметить, что Богдан раскладывал эти предметы на столе с таким серьезным лицом, будто ошибка в ритуале могла призвать в наш мир не дух литератора, а по меньшей мере самого Люцифера.
В довершение ритуала приготовления Богдан, пыхтя, поднялся и задернул шторы.
– Готов? – спросил он, усаживаясь обратно. – Телефон отключил? Давай сюда!
Я нехотя подчинился. Спрятав мой мобильник в изрядно помятый и потертый пакет из супермаркета, чье название превратилось в словосочетание «…тёр очка», экстрасенс убрал его в рюкзак, положил руку на «клюв» пантографа, закрыл глаза и важно произнес:
– Федор Михайлович, мы с писателем Максимом Привезенцевым призываем вас на беседу.
«Клюв» под рукой Богдана задрожал. Как задрожало и пламя свечей на столе передо мной. В комнате как будто мгновенно стало холоднее.
Наверное, на кухне наконец открыли окна для проветривания.
Богдан сидел с закрытыми глазами