Эльф усмехнулся.
– Я тоже рад тебя видеть, – ответил он.
– Как отдых? – лениво спросил Вальдман, – Приятно, наверное, хоть немного пожить, как человек.
Он протянул Даэвину ещё одну прохладную кружку, заполненную до краёв, и подождал, пока тот наконец осушит её. Утолив жажду и изящным движением смахнув пену с губ, эльф ответил:
– Признаюсь тебе, у меня было полно времени, я очень много думал.
– И что решил? – с интересом спросил стрелок.
– Что дома мне делать теперь совершенно нечего, – честно признался Даэвин, – Вернуться туда без отряда – позор, да и смысла я в этом никакого не вижу. Потому подамся в столицу, посмотрим, что из этого выгорит. Нам с тобой, надеюсь, по пути.
Вальдман немного поразмыслил.
– Деньги есть? – наконец спросил он.
Кожаный кошель упал из утончённых рук на стол с приятным уху звоном.
– Тогда по пути, – кивнул верберд, – По пути нужно будет заглянуть в одно место, оно совсем рядом, если хочешь, можешь оставить мне компанию. Может случиться так, что, там будет жарко, а лишний клинок в такое время не помешает.
– Конечно, – ответил эльф, а потом добавил, – Кстати, Грод.
Грод оторвался от кружки и уставился на Даэвина осоловелыми глазами.
– Это ведь ты стрелял тогда в орка? – спросил эльф.
Грод молча кивнул, стряхнув с ушей капли пива.
– Почему ты тогда спас именно меня? Ведь, если бы ты отрубил руку Чёрному, когда он истязал Морохира, ты бы и меня избавил от страданий. Неужели дело было только в свинине, которой я с вами поделился?
Грод ни секунду не задумывался над ответом.
– А я и хотел избавить тебя от страданий, – сказал он, – я просто не попал. Да и Морохир, этот гадёныш, мне не нравился никогда. К тому же, у меня оставался тогда последний заряд, и я не хотел рисковать.
Эльф долго молчал, а затем, не говоря ни слова, снова выпил.
А потом они выпили ещё, затем ещё, и ещё, и ещё немного, затем начали болтать и проболтали так до самой темноты. Они не торопились, никто из них не видел смысла соваться к селянам на ночь глядя, несмотря на то, что в этих тихих краях было относительно безопасно. Одни боги знают, что творится в головах простого люда, когда наступают сумерки.
К тому же, все трое уже изрядно перепились, а ещё им нужно было отметить победу, потому средства господ казначеев начали осваиваться, как нельзя лучше. Товарищи выпили за удачу, за храбрость, три порции отошли и на пол, в память о погибших, в особенности, о Штраухе и его ребятах.
Потом битый час наёмники разбавляли местный чистый колорит своими радужными рассказами о пролитой крови и былых проделках. Истории всех троих блистали интересными моментами, некоторые – даже вполне забавными, но светлого в них не обнаружилось ни на грамм. Так что исчезла даже до сих пор завывавшая музыка.
Корчмарь не стал ничего говорить, он просто оставил не раскупоренную бочку пива на столе, сгрёб в ладонь оставшиеся