И с этими словами Грод с трудом поднял мешок и вывалил всё его содержимое на стол. Это оказалась целая гора окровавленных круглых лезвий.
– У остальных тоже немало, – продолжил он, – потому и денюжка нам причитается двойная. Сколько это будет в талерах, ну-ка скажите-ка мне?
Полковник внимательно смотрел на заваленный лезвиями стол и, особенно, за теми пилами, которые при падении с хрустом воткнулись в пол.
– Состояние, – спокойно заключил он.
– Вооооооот…– гоблин был очень доволен собой, – поэтому вас всё должно устраивать, как есть. Что наши деньги останутся при нас, а вы при этом не уйдёте домой без штанов. Ну что, соберёте себе немного на пенсию, а, герр?
Половник продолжал молча смотреть на стол.
– А теперь, – потирая руки, продолжил Грод, – обсудим все детали…
***
Всадник стремглав мчался по горной тропе. Над его головой о вековые скалы снова и снова разбивался яростный ветер, он старался сбросить посланника виз. Камни слетали в пропасть под копытами перепуганной лошади, но всадника это почти не волновало.
Он спешил, и на его высохшем, уже побелевшем языке чертополохом болталась тяжёлая дурная весть. Мозг снова и снова, до отупения, заставлял произносить слова, чтобы не растерять их по пути. На самом деле, вестник хотел выболтать из послания весь смысл, чтобы произнести его было как можно легче: излюбленный приём всех гонцов. А затем избавиться от слов, как от надоевшего груза.
Добравшись до ворот, всадник быстро передал поводья в руки серьёзного человека и бросился прямо к цитадели замка. Он чуть не ударился головой о потолок, когда влетал вверх по лестнице и оказался на самом последнем этаже.
Затем, вестовой оказался перед дверью, которую видел впервые, но куда он должен был попасть, и остановился перед ней, как вкопанный. Отдышавшись, он осторожно открыл дверь и произнёс прямо с порога:
– Они разбиты.
Ответом ему послужила покойная сладкая тишина, нарушаемая лишь шумом ветра за окном. Воспользовавшись паузой, гонец смог отдышаться и занять место у двери по стойке смирно, как обычно, не боясь, что пот будет заливать ему глаза. Затем из-за высокой спинки кресла донёсся спокойны ровный голос:
– Не важно.
В комнате было жарко, под огнём потрескивали поленья, над потолком витало лёгкое опиумное облако. Где-то рядом лёгкий поток воздуха, пробивающийся из-за закрытых окон, шевелил алые альковы.
– Я всегда говорил, что дисциплина нужна только кретинам, – продолжал голос, – но она им всё-таки нужна, как ни крути, иначе они просто впадают в ступор. И как тогда ими воспользоваться? В общем, разбили, не страшно.
Голос затих, гонец мучительно топтался с ноги на ногу.
– Прошу прощения, – наконец не выдержал он, – простите меня, если сую нос не в своё дело…а зачем вы тогда посылали туда этих…существ?
Из-за