Ее глаза загорелись, настоящая представительница Ист-Энда.
– Откуда вы знаете, что ее убили?
– Ну, этого я не знаю. Но такие ходят слухи. В газетах не пишут прямо, что это было убийство, но намекают именно на это. И то, как она была изрублена, мурашки бегут по коже от одной только мысли об этом. Так чего вы хотите тогда?
Я принялся расспрашивать ее об Айрис Сандерби: в каком часу она обычно выходила с собакой по вечерам, приходили ли к ней посетители. Я описал ей студента, которого видел на «Катти Сарк» в тот день. Я не стал ей говорить, как он нас преследовал, и не упомянул его имени, Карлос, но рассказал о красном открытом спортивном автомобиле, и она кивнула, как только я это сказал.
– Он поставил ее под тем деревом. Я вышла поговорить с Тэффи Биллинг, и эта маленькая красная машина выехала с Миллхарбор и остановилась вон там.
Ее описание водителя совпало с внешностью студента. Он не вышел из машины. Он так и остался сидеть в ней, как будто кого-то ждал.
– Когда это было?
Она не смогла назвать мне число, но то была среда, сказала она, около двух недель назад. Дело было ближе к вечеру, а это значит, что он снова напал на ее след после того, как она меня высадила на станции Саут-Ки. Или, может, он как-то смог все время не упускать нас из виду.
– Он разговаривал с ней? – спросил я. – Он заходил в дом?
Она помотала головой:
– Нет, такого я не видела, а я выглядывала время от времени в течение часа, думаю. Потом она вышла и уехала на своей маленькой машине. И как только она скрылась из виду, он развернул эту свою маленькую красную зверюгу и умчался за ней следом.
– Вы говорили об этом полицейским?
Она покачала головой.
– Меня не спрашивали, да и зачем?
Полиция для нее явно была чем-то таким, чего лучше избегать.
Поблагодарив ее, я пошел прочь мимо дома, в котором миссис Сандерби прожила, должно быть, не меньше двух недель, мимо того дерева и, повернув налево, по Миллхарбор направился к Марш-Уолл и издательству «Дейли телеграф», а также к доку, где было найдено ее тело. Слева в отдалении виднелся узкий прямоугольный стенд газеты «Гардиан». Я входил в район новой кричащего вида застройки и только сейчас обратил внимание на пристрастие строительной корпорации к плоским фронтонам, которые я находил особенно отвратительными. На меня навалилась депрессия. Все это буйство архитектуры, мимо которой я шел, для чего это все? Несколько лет, и воздух Лондона с выхлопными газами приведет ее в такое же неряшливое состояние, в каком находится остальная часть района Тауэр-Хэмлетс. Мысль о трупе, плавающем в том доке с изрубленной в куски головой и верхней частью тела, органично дополняла унылую атмосферу Доклендса, причудливым языком свисающего в огромной речной петле[33].
Почему? Почему? Почему? Почему ее убили? После всех ее попыток доказать, что ее муж не ошибся, доказать, что он действительно видел корабль, а не галлюцинировал. Раздумывая над этой трагической иронией судьбы,