Ужасная редакция этого отрывка, выбор выражений и стиль, в котором он вырезан, заставляют думать господина Броссе, что надпись современная и ей мы обязаны одному Армянину.
На краю цоколя, образующего основание Церкви, мы видим рельефные буквы.
«… Покровительствуй мне и Азарухт… этот дом молитвы для наших душ».
На косяке маленькой двери с правой стороны церкви я скопировал эту третью надпись, которая не что иное, как сокращение первой надписи.
«С. во имя Бога, … святого Григория, я предписал, я… Глахак, бдение в этой церкви».
Следуя первой надписи, эта церковь Святого Григория зависела от монастыря, следы которого обнаруживаются вокруг здания. Стена защищала его от набегов кавказских разбойников; посреди этих руин остается стоящей только башня, служившая колокольней и входными вратами в монастырь. Со стороны двора я увидел на этой башне большую надпись, написанную курсивными буквами, но я не располагал временем ее скопировать.
Посетив этот брошенный монастырь посреди татарских полей, я старался достичь другой более красивой, чем первая, церкви, и я увидел ее напротив от себя на высотах, тянущихся вдоль правого берега Поладаури. Но расстояние оказалось слишком большим для меня, и все, что я мог сделать, только достаточно приблизиться, чтобы суметь ее зарисовать и рассмотреть. Немцы мне сообщили, что в стране ее называли Каченна (Katchenna)(128).
По стилю эта церковь напоминает храмы Гелати и Тифлиса; она в форме креста, освещаемая немного разрушенным куполом. Она скорее грузинского, нежели армянского происхождения. Ближайшая деревня к этому святилищу Капанакчи, удаленная отсюда на несколько верст.
Расположенная посреди долины шириной в лье и выровненной как равнина, я увидел ее открывшейся как залив по направлению к Джавале, которую принимает Поладаури.
Другие церкви и руины замков были живописно рассеянными на высотах вдоль его сторон; но я не имел времени на них останавливаться и возвратился в Катариненфельд, с трудом поднимаясь по порфировому конусу, увенчанному руиной, господствующей над деревней. Я думал здесь найти какой-нибудь памятник, который оправдал бы столь знаменитые паломничества, совершаемые сюда; но кроме фундамента большой стены, выглядевшего так, как будто стена окружала хижину, основания которой кажутся почти на голой земле посреди подстриженных кустов, стезей паломников, как в английском саду, я не замечал ничего, что могло бы заслужить столько веры и столько ревности, за исключением вида, являвшегося великолепным.
Я отмечал, как сделал уже Гильденштедт, что часть долин Джавалы и Поладаури, наиболее приближенная к Храму, была безлесной, и букеты из многих деревьев начинались лишь с приближением Квеши: это показано на моем рисунке.
Деревня Катариненфельд радует большим процветанием, нежели Геленендорф, и не находится в долгу столь ужасным способом. Положение колонии благоприятно и ее близость к