Но и на этот раз Садовников и Крутов недооценили способности Воробьева. Откуда им было знать, что между Александром и братьями Брагиными налажена надежная и оперативная связь. Через осужденного Карпухина – дневального заводоуправления, удавалось делать экстренные звонки, как на свободу, так и в обратном направлении. Естественно разговоры проходили быстро, объективно и к тому же имели шифровку, чтобы при прослушивании на местном коммутаторе не догадались, что звонят заключенные.
Пока Садовников собирался написать Волкову, да записка шла к адресату, Сергей Брагин уже получил роковое известие от Симагина – мужа Екатерины. Как только Сергей узнал о происшествии, передал через Мурашова срочное сообщение Воробьеву, озвучив основную версию следователя в смерти родителей. Брагин просил крепиться, держаться изо всех сил и не натворить глупостей. Очень скоро он добудет полную и объективную информацию о происшедшем и незамедлительно вышлет Александру.
Воробьев не хотел принимать чудовищную новость, во что угодно он мог поверить, но не в смерть родной матери. Неопределенность давила на сознание еще больше, хотелось скорее услышать, что произошла нелепая ошибка. Он с замиранием сердца проходил мимо здания пожарной охраны, в надежде увидеть Мурашова и получить от него хоть какую-нибудь весточку с воли. Но тщетно. Тогда он пошел к заводоуправлению, чтобы найти своего земляка Карпухина, может, ему позвонили и сказали, что произошла ошибка. Все было безрезультатно. Сидя на корточках возле цеха, он не замечал, как знакомые люди здоровались с ним. Мысли были заняты о маме. Самое главное сейчас для него, пожалуй, оказаться там – на воле, чтобы разобраться в этой неразберихе. В данной ситуации, Александр не мог ничего исправить. Нужно было время, терпение, но этого как раз, у него не хватало.
Снявшись вечером с работы, он побрел с бригадниками в столовую. Но кушать совершенно не хотелось. Увидев перед входом в локальный сектор собравшуюся толпу заключенных, он понял, что активист не хочет открывать калитку и ждет, когда соберется больше народа. В сердцах он крикнул:
– Падаль! Ты что над людьми издеваешься? Открывай…
Активист равнодушно продолжал созерцать на толпу