Жизнь как на ладони. Книга 2. Ирина Богданова

из необычной коллекции, Тимофей мог бы ответить, даже если его разбудили бы среди ночи. Её он подарил на день Ангела своей будущей невесте Зиночке Арефьевой. Пуговка та была маленькая, кругленькая, как монетка, с коричневым камешком внутри, горящим на свету золотыми искорками. А по ободку пуговки шла выгравированная надпись, различимая только в лупу. Она гласила: «Где лад, там и клад». «В нашей семье лад, – подумал Тимофей, бережно укутывая шалью спину Ольги Александровны, – а всё остальное – суета сует. Только бы Сева вернулся. Только бы вернулся».

      Тимофей так сосредоточился на этой мысли, что даже вздрогнул, услышав весёлый голос Всеволода:

      – Какое прекрасное зимнее утро!

      – Действительно, прекрасное, – немедленно отозвался Тимофей, исподтишка показывая Севе кулак и радостно осознавая, что на этот раз пронесло, а значит, вся семья в сборе, и папа уже не будет озабоченно хмуриться, а Ольга Александровна – неподвижно стоять у окна, сжимая до боли в пальцах край подоконника.

      – Сева, где ты был? – прошипел Тимофей на ухо князю, когда тот, не обращая внимания на новых соседей, шумно отфыркиваясь, умывался из медного кувшина на кухне.

      Всеволод стряхнул с волос мокрые брызги, улыбнулся и еле слышно, таинственно ответил:

      – Я примкнул к заговорщикам.

      От неожиданности Тимофей чуть не выронил из рук полотенце. Секретные заговоры, заброшенные замки, похищенные дамы – для него это было чем-то из области романтических книг. Правда, одну необычную тайну он тоже знал. Это была тайна подземного хода в особняке Езерских. Но её разгадка оказалась прозаичной и даже забавной – подземный ход вёл из библиотеки в садовую ротонду и был сделан только потому, что старый князь иногда желал отдохнуть в одиночестве от сварливой супруги.

      – Эй, барин, скажи, где тут у вас сподручнее бочонок с квашеной капустой поставить, – бесцеремонно окликнула Тимофея новая жиличка, с размаху хлопнув его рукой по плечу. – А то, гляжу, квартирку нам выделили паршивенькую, без кладовой.

      Она изучающе походила взад-вперёд по чистенькой кухоньке, постучала костяшками пальцев по столам, пробуя их на крепость, и недовольно поморщилась:

      – Надо было верхнюю квартиру брать, ту, в которой генералишку укокошили. Там куда как лучше, просторнее, плита пошире. – Она захихикала, сморщивая в трубочку тонкие губы.

      – Пошла вон, – брезгливо сказал Всеволод. Он отстранил Тимофея рукой и, нагнув голову, сделал шаг по направлению к бабе.

      Она взвизгнула:

      – Помогите! Буржуй жизни лишает.

      Глядя на перекошенное лицо соседки, Тимофей понял, что если он сейчас не вмешается, то произойдёт непоправимое, о чём придётся жалеть всю оставшуюся жизнь.

      – Не обращайте на него внимания, – быстро сказал он, заслоняя собой брата, – Всеволод Андреевич недавно с фронта, тяжело ранен, сейчас в горячке.

      – Ну-ну, – отпрыгнула в сторону жиличка и сузила глаза, – ну-ну. Посмотрим, кто тут у вас в горячке.

      Она шарахнулась в дверь, сбив с ног тётю