– Хорошо. Не буду, – с нескрываемым торжеством продолжал Кулак. – После пересечения границ графства предоставить возможность четвертому полку выполнять поставленную командованием задачу, а самим скорым маршем идти к замку ландграфа Медренского, пленить оного и дожидаться распоряжений командования. Подписано – генерал армии Риттельн дель Овилл.
– Генерал армии… – уже не побледнел, а посерел полковник. И вдруг встрепенулся. – Немедленно покажите, господин кондотьер!
– Из моих рук! – ухмыльнулся Кулак.
Он повернул листок с приказом так, чтобы делла Куррадо смог прочитать, а главное, разобрать подпись и печать командира пятой пехотной «Непобедимой» армии. Чем дольше господин полковник читал строчки, шевеля губами, тем ниже опускались его плечи. В конце концов бравый вояка совершенно скуксился, поник, как засохший тюльпан.
– Как же так? – недоуменно пробормотал он. – Штурмовать Медрен без поддержки?
«Он что, конницу на штурм укрепления бросить хотел?» – удивленно подумал Кирсьен.
– Все равно от нас при штурме польза невеликая, – словно услышав мысли молодого человека, проговорил Кулак.
– Но полк понес ощутимые потери…
– Моя банда тоже понесла ощутимые потери, – отрезал кондотьер. – Если у тутошнего ландграфа есть еще сотня таких латников, то мы, можно сказать, на смерть отправляемся. Так что, господин полковник, не судите строго… Не по пути нам.
Кулак тщательно сложил листок, спрятал его и повернулся к хватающему воздух ртом делла Куррадо спиной.
– Не хотел раньше времени говорить, – зачем-то пояснил, хлопая себя по камзолу, седобородый.
Кир пожал плечами. Мол, ему-то что? Его дело маленькое. Пустельга, напротив, фыркнула:
– Раньше ты от нас ничего не скрывал. Осторожный стал. Слишком.
– К старости, видно, – показал прокуренные зубы кондотьер. – Ну, теперь-то вы все знаете…
Они зашагали, поглядывая по сторонам.
Несколько человек с Коготком во главе заканчивали отбирать тельбийских коней. Кир даже подумал – а не поменять ли гнедка на более красивого и статного скакуна? А потом решил, что от добра добра не ищут.
Пехотинцы стаскивали мертвых латников и тельбийских крестьян в одну большую кучу. Похоже, среди них обнаружились не только убитые, но и раненые.
– Хорошо бы проводника найти… – задумчиво проговорил Кулак.
– Я думала, тебе господин генерал и подробную карту нарисовал, как медренского графа искать, – дернула плечом Пустельга.
– Не язви, детей не будет! – отмахнулся кондотьер и, не обращая больше внимания на зашипевшую, как вода на сковородке, женщину, направился туда, где несколько сасандрийских солдат под надзором сержанта перевязывали тельбийцев.
Ингальт пришел в себя от пронзившей бок острой боли. Застонал, схватился за ребра, почувствовал на ладони липкую кровь. Поразительно, что живой.
Чьи-то руки дернули его за плечо,