(b) Метод демонстрации, используемый в конечном знании, всегда приводит к ошибочной позиции. Ведь он требует «утверждения некоего объективного основания для бытия Бога, которое, таким образом, приобретает вид производного от чего-то другого». Такой способ доказательства, руководствуясь канонами простого аналитического тождества, затрудняется сложностью перехода от конечного к бесконечному. Либо конечность действительного мира, который остается таким же фактом, как и прежде, цепляется за понятие Божества, и Бог должен быть определен как непосредственная субстанция этого мира, – что является пантеизмом: либо Он остается объектом, отличным от субъекта, и таким образом конечным, – что является дуализмом.
(c) Атрибуты Бога, которые должны быть разнообразными и точными, были, так сказать, потеряны в дымке, в абстрактном понятии чистой реальности, неопределенного Бытия. В нашем материальном мышлении конечный мир продолжает, тем временем, иметь реальное бытие, с Богом в качестве своего рода антитезы: и таким образом возникает дальнейшая картина различных отношений Бога к миру. Эти отношения, сформулированные как свойства, должны, с одной стороны, будучи отношениями к конечным состояниям, сами обладать конечным характером (давая нам такие свойства, как справедливый, милостивый, могущественный, мудрый и т. д.); с другой стороны, они должны быть бесконечными. Теперь на этом уровне мышления единственным средством, и то смутным, примирения этих противоположных требований было количественное возвышение свойств, вытесняя их в сферу необусловленного, – или в tentus emiueniior. Но это было средство, которое на самом деле уничтожало свойства и оставляло от них лишь название.
Цель старой метафизической теологии заключалась в том, чтобы выяснить, как далеко может зайти разум в познании Бога без посторонней помощи. Безусловно, познание Бога с помощью разума является высшей проблемой философии. Самые ранние религиозные учения – это образные представления о Боге. Эти представления, как их излагает Символ веры, передаются нам в юности. Они являются доктринами нашей религии, и в той мере, в какой человек опирается на эти доктрины и считает их истиной, у него есть все, что нужно христианину. Это и есть вера, а наука, изучающая эту веру, – теология. Но пока теология не станет чем-то большим, чем простое перечисление и компиляция этих доктрин, она не имеет права на звание науки. Даже тот метод, который сейчас в моде, – чисто исторический, когда, например, сообщается о том, что было сказано тем или иным отцом Церкви, – не придает теологии подлинно научного характера. Этот результат достигается только после того, как мысль полностью овладевает вопросом, а это уже дело философии. Таким образом, подлинное богословие – это одновременно и подлинная философия