На второе лето я выдолбил из толстой осины колоду. Эта посудина называлась бот. В то время уже многие мужики делали такую примитивную лодку. Ведь без плавучего средства на бальшой воде, куда нас закинула судьба, не обойтись. На лесистной местности мы, как малые дети, учились, начиная с нуля. На своем боте я усвоил урок Андрея твердо держать равновесие, но дальше курьи отъезжать боялся.
Однажды на мели нашел обласок – старый, с течью в носу. Приволок домой, и хотя особо не надеялся, что смогу починить его, но принялся за дело. Промыл, просушил, проконопатил щели, обмазал смолой, и судно приняло надлежащий вид. Сам смастерил весло, и смело стал ездить по Васюгану и Нюрольке. Вскоре мне повезло и с сетью. Нашел ее на обсохшем лугу. Она запуталась на кусту черемухи. В половодье реки заливают пойменные луга. Васюган и Нюролька сглатывают в свою пучину все старицы, озера, протоки, ручьи и речушки, превращая огромное пространство заливного луга в бурное море. Пойму можно определить лишь по кустам цветущих черемух и ивовых кустов. Кое-где притаились на небольших островках осинники, частично залитые водой. Там растут гиганты-осины. До половодья их спиливают для изготовления обласков, а когда поднимается весной вода, их сплавляют в деревню и обрабатывают. Заливные луга в Рабочем называли «сорами».
Когда начинался нерест рыбы, она на «сора» «перла дуром». Сети за пару часов забивало рыбой так, что они шли на дно. На огромном водном просторе ветер гулял с большой силой, поднимая огромные волны. Если сеть была плохо закреплена, ее срывало, тащило по воде до первого попавшегося куста, и закидывало на него. Распутать ее, сидя в обласке, невозможно. Оставалось с ней попращаться. На такую сетешку я и наткнулся на обсохшем лугу. Стащил ее с куста, распутал, многочисленные дыры залатал, как мог и в ночь направился на свой первый промысел. Ставить сеть не умел. Надо одновременно закреплять ее, сбрасывать в воду и грести. Хорошо намучился, пока закрепил свою двуперстку в воде.
Утром, с дрожью в руках от нетерпения, поехал проверять улов. В мой трофей попала единственная, но крупная рыба – чебак. Жили мы с мамой тогда еще в бараке. В это время я работал плотником, рыбалкой занимался ночью. Сеть ставил до самой шуги. Уловы были невелики, но подспорье в еде стало заметно.
Весной, через два лета, была организована бригада рыбаков, куда взяли и меня. Артель купила стометровый невод, неводник и греби. Научиться премудростям рыбалки было не сложно, и вскоре я стал заправским рыбаком. Удочками не рыбачил никогда – это занятие для тех, кому нечего делать, а мы работали на раскорчевке и строительстве по десять часов в сутки в артели, а ночью надо было строить себе дом и добывать пищу.
Рыбачили весь световой день, потому что норма была «под завязку». Уроки ловли рыбы сетями я тоже познал в бригаде. Научился вязать сети, невода, делать посадку. Долбил осину на обласок, сам делал распарку и растяжку бортов. Получались у меня и отличные лодочки. Пару даже умудрился продать.