– Можешь не отвечать. Я всё вижу по твоим глазам, – он завел выбившийся локон ей за ухо. – По тому как дрожит твоя нижняя губа, – провел пальцем по её губам – Как сбивается твоё дыхание, когда я рядом, – горячая ладонь коснулась её шеи, и, Максимилиана невольно закрыла глаза.
– Тимур, – она уперлась ладонями в его грудь, пытаясь отстранится, пытаясь избежать его взгляда.
– Но, если бы ты спросила, я бы сказал, что мне этого мало.
Теперь она смотрела на него в упор, читая каждый его жест и мимику.
– Ты мне нужна вся без остатка, моя неподступная крепость. Вся, – он сделал паузу – Поэтому… поведу я, – спокойно выдохнул он. – Иначе, я за себя не ручаюсь…
Он решительно отстранился и подошел к «Бегемоту».
Максимилиане показалось, что она готова свалится в обморок от одного только треска стартера мотоцикла, разорвавшего сгустившуюся в комнате тишину.
Притяжение Тимура разбивало к чертям все её принципы. Она почти сдалась.
Да… чёрт возьми, она была готова накинуться на него, без его согласия. Она бы, наверняка, даже не спросила его о такой милости.
«Он точно издевается. Надо остыть. Я так долго не выдержу», – призналась она самой себе.
– Ты едешь, Ласточка? – Тимур прервал поток её мыслей, вернув к холодной реальности.
Ворота гаража поднялись. Надев шлем, Максимилиана уселась позади Вермута и нерешительно приобняла его за талию.
«Бегемот» резко рванул вперёд и через пару мгновений, они уже мчали по асфальтированной гладкой дороге.
Глава 34. Холм памяти
Мотоцикл остановился у смотровой площадки, открывающей вид на зеленую долину холмов. Вековые деревья упирались кронами в небесный потолок, нежно царапая его своими вершинами.
Небо казалось почти сиреневым, будто невидимый художник специально окрасил его, не забыв о белых штрихах полупрозрачных облаков, сталкивающихся и переплетающихся в замысловатые фигуры.
Пейзаж напоминал кадры из программ на канале Discovery, настолько он был насыщен разнообразием панорам всех цветов и оттенков, деталей и собственного почерка художника, под псевдонимом – природа.
Ни одна плазма в мире бы не смогла передать здешней красоты.
Ни один умелый фотограф бы не смог запечатлеть этого великолепия в его первозданном виде.
Хотя… Одного такого, который бы, наверняка, сумел, Максимилиана знала. Знала, но не хотела себе признаваться, что постоянно о нём думает. Даже, когда он рядом. Даже, когда он вот так близко. Он не могла смотреть ему в глаза, потому что думала, что сдастся без боя, стоит ему взглянуть на неё своими завораживающими синими…
«Не смотреть ему в глаза и держать себя в руках. Повторять десять раз. Нет. Еще пятнадцать. Пока упражнение не начнет, в конце концов, действовать. Хотя, кому я вру?? Кому это помогало?», – она сняла шлем. Нарочно не обращая внимания на присутствие Тимура, Максимилиана встряхнула тяжелой копной кудрявых волос и огляделась по сторонам, пытаясь отогнать навязчивые мысли о заданных им вопросах. Ее лицо вновь залило краской, стоило