Царь покидает Москву
Посадский человек, Харитон Безухов, тащил тележку с товаром в лавку, как мимо него, по улице галопом пролетели гонцы государевы, с гербами на кафтанах. Только весенняя грязь полетела из под копыт хороших коней.
– Да что же это? Что опять приключилось? – крикнул Харитон соседу, Капитону Рожкову.
– Сам не пойму… Опять Пётр Алексеевич какую войну затеял…
– Да, Что делается? Только воров на Болотной площади казнили, Цыклера да Соковнина, а государь уж уезжает?
– Так царю-батюшке виднее…
– Само собой…
– А, может быть, на богомолье собрался?
– С гонцами, и тех в галоп послали? – осадил приятеля Капитон.
– Пропустить Великого Государя! – закричал один из гонцов, и затрубил в рог.
Люди высыпали на обочину дороги, смотреть на редкое зрелище. Большой выезд самого царя! Только охи да вздохи провожали седоков на богатых конях, роскошные повозки и придворных государя!
День четырнадцатого марта 1697 года запомнился посадским города Москвы очень надолго. Да и было от чего. Из Кремля выезжал огромный поезд из множества карет, возов и фургонов. Впереди следовали жильцы москвские в белых кафтанах с белыми крыльями, а за ними ехали на хороших конях стрельцы Стремянного полка.
– А что это? Праздник что ли какой? – не сдержался всё же Харитон Безухов.
Видом-то Безухов неказист был, бородёнка невидная, еле росла на остром подбородке. Росту среднего, такой в толпе мимо пройдёт, сразу и забудется, а встретится снова- так покажется, что видел такого в первый раз.
– Пётр Алексеевич едет в иноземные страны! – крикнул скороход, – вернётся не скоро, дела государевы!
– Ишь ты! – огорченно прошептал Харитон своей жене Марье, – пропадём теперь, без царя- то… Бояре всю казну расхитят, пока царь в отъезде…
А жена Марья, баба побойчее мужа, и успела богатый платок одеть, бархатный, ещё из девичьего приданого. И то, надо себя показать.
Торговец оглянулся на супругу, покачал головой, да и закатил свою тележку во двор, ожидая, пока улица освободится. Тогда можно будет и товар отвезти..
– Да ничего, всё наладится, – не утерпел Капитон, – всё хорошо будет!
И нацепил через голову ремень лотка, полного свежеиспеченных пирогов. Как знал ведь, приготовился к сегодняшнему утру. День такой, народу на улице много, самая торговля. И пирожник затянул своё:
– Эй, пироги ла заедки свежие, покупай люд православный! Вот и с мясом, а вот и без!
– Ну, давай пару, что ли, – и подьячий из приказа протянул мелкую монетку.
– И мне тоже, с мёдом да маком!
– Вот, берите, люд московский! – довольным голосом отвечал Капитон, лихо заламывая шапку на затылок, – для вас только и принёс! Эй, стрельцы, попробуйте моих пирогов!
– Давай тех, что подуховитее будут! – оказался разборчивым сдуживый.
И верно, пригожий день выдался для торга, в хорошем настроении посадские